Леонид Андреев ворвался в литературу победоносно и неожиданно. Его беллетристика опережала в популярности чеховскую прозу. Читательницы были от Андреева без ума, осаждали письмами с признаниями в любви, раскупали его фотографии, охотились за автографами. Броская внешность и печально-томный взгляд усиливали производимое им на публику впечатление. «Он пугает, а мне не страшно», — так отзывался о декадентском творчестве Л. Андреева бесцеремонный Лев Толстой. Но читатели «пугались» и жадно тянулись к его мистико-символическим рассказам и пьесам.
Критика разделилась на два лагеря: одни называли произведения Андреева «образцом гнусности», другие видели в них «крепкое дуновение таланта». Друживший с ним А.М. Горький утверждал, что Андреев был талантлив, «особенно во всем, что касалось темных сторон жизни».
Юношеская впечатлительность и чрезвычайно развитое воображение часто побуждали его на безрассудные поступки. Так, в 17 лет он решил испытать силу воли, лег между рельс перед приближающимся паровозом и только чудом остался невредим. Он рано начал злоупотреблять алкоголем, одно время голодал и украдкой воровал хлеб в студенческой столовой, принося его домой матери, сестрам и братьям. После ранней любовной неудачи пытался покончить жизнь самоубийством. Последствием неудачного выстрела стал порок сердца и церковное покаяние.
Начав в литературе с критического анализа неприглядной действительности и описаний бедствий «маленького человека», он, прославившись, примкнул к символистам и явился ярким представителем Серебряного века. Несмотря на патетический настрой своих произведений, экспрессивный, приподнятый язык, Леонид Андреев находил горячий отклик в художественной и интеллигентской среде дореволюционной России. Теплые отзывы об андреевском творчестве оставили такие литературные корифеи, как Чехов, Блок, Горький, Рерих, Репин, да и многие другие.
Октябрьскую революцию писатель не принял и после предоставления в декабре cемнадцатого независимости Финляндии, где он тогда жил на даче, фактически оказался в эмиграции. «Все мои несчастья сводятся к одному: нет дома, — писал Л. Андреев незадолго до смерти. — Был прежде маленький дом, дача в Финляндии, и большой дом: Россия, с ее могучей опорой, силами и простором. Был и самый просторный дом — искусство, творчество, куда уходила душа. И все пропало… холодная, промозглая, оборванная дача с выбитыми стеклами, а кругом — чужая и враждебная Финляндия. Нет России…» Там, на Карельском перешейке, откуда до России было рукой подать, он и скончался в самый разгар Гражданской войны. До последнего дня его не покидала вера в скорую победу Белого движения и возвращение в родную Москву… Он и вернулся на родину. Своими книгами, которые продолжают любить читатели разных поколений.
Родился будущий писатель в Орле в 1871 году в семье землемера Николая Ивановича Андреева и дочери польского помещика Анастасии Пацковской. Уже в детстве приохотился к книгам и продолжал увлекаться чтением в орловской гимназии. Причем от корки до корки проштудировал тогда труды Шопенгауэра и Гартмана. Кроме того, хорошо рисовал. Старшеклассником полюбил Зину Сбилеву. Она уговорила его после окончания учебы переехать в Петербург. С такой подготовкой Леонид без труда поступил на юридический факультет Петербургского университета. Натура нервная и впечатлительная, он тяжело пережил смерть отца, после которой мать осталась одна с шестью детьми. Финансовое положение семьи резко ухудшилось, порой всем им приходилось голодать. А Леонид к тому же начал от свалившихся бед часто прикладываться к бутылке, хоть и бегал по урокам и писал на заказ портреты, чтобы поддержать семью. Однако матери все же пришлось продать дом и участок земли.
Пробовал юноша в поисках дополнительного заработка писать рассказы, которые ему с язвительными отзывами возвращали из редакций. Один, правда, напечатали в литературном журнале «Звезда». Это воодушевило начинающего автора. «Теперь уж не на шутку займусь писательством, — сообщает он в письме приятелю. — Я уверен, что меня ожидает успех. Я знаю, что могу сделать многое, если захочу». На рождественские каникулы он приехал домой в Орел. Увидел на одном из праздничных вечеров гимназистку Женю Хлуденеву, влюбился без памяти, потом сделал ей предложение и… получил отказ. Родственница писателя вспоминала: «Она все время над ним шутила. Он в китайском костюме и необычайно смешной маске объяснялся ей в любви, а она хохотала». Позже эта история вошла в знаменитый рассказ Л. Андреева «Смех». Но тогда ему было не до смеха. Он вернулся в Петербург совершенно разбитым и подавленным, даже попытался покончить с собой.
Вскоре он был отчислен из Петербургского университета за неуплату и перевелся в Московский университет, где ему материально помогали сокурсники из студенческого комитета. 
Следом в Москву перебрались мать с его сестрами и братьями, чьим уделом сделалась беспросветная нужда. Леонид крутился, как мог. А тут еще несчастная любовь, окончившаяся попыткой свести счеты с жизнью. Спустя несколько месяцев он расстался с Зинаидой Сбилевой и совершил еще одну попытку самоубийства…
И все же, несмотря ни на что, Леонид Андреев успешно окончил в 1897 году университет, открыв себе дорогу в адвокатуру. Там он подвизался вплоть до 1902 года, получая уже приличные гонорары, на которые содержал семью. Одновременно активно занялся журналистикой, печатаясь в газетах «Московский вестник» и «Курьер». В пасхальном номере «Курьера» был опубликован его рассказ «Баргамот и Гараська» о полицейском, который пожалел орловского пьяницу накануне праздника. Хотя сам автор признавался, что написал рассказ в подражание Диккенсу, именно эта вещь принесла ему широкую известность и послужила стартом головокружительной литературной карьеры. Молодого автора заметил Максим Горький и пригласил в авторитетное книгоиздательство марксистского толка «Знание», объединявшее талантливых писателей нового поколения.
Житейские мытарства и суровый жизненный опыт наложили отпечаток не только на творчество, но и на внешний облик Леонида Андреева. Вот как писал о первой встрече с ним Горький: «Одетый в старенькое пальто-тулупчик, в мохнатой бараньей шапке набекрень он напоминал молодого актера… Пристальный взгляд темных глаз светился той улыбкой, которая так хорошо сияла в его рассказах… Говорил он торопливо, глуховатым, бухающим голосом… и однообразно размахивал рукой — точно дирижировал. Мне показалось, что это здоровый, неземно веселый человек, способный жить, посмеиваясь над невзгодами бытия». По рекомендации Горького Леонида Андреева приняли в литературный кружок «Среда», членами которого были Бунин, Телешов и другие известные писатели. А в 1901 году издательство «Знание» выпустило первый сборник рассказов Андреева, и о нем сразу заговорили все газеты и журналы. Сборник оказался настолько популярным, что через год, дополненный новыми рассказами, вышел повторным тиражом. Однако растущая громкая слава автора имела отчасти и скандальный оттенок. Так, нашумевший рассказ «Бездна» критики обвиняли в бесстыдстве, нарочитом эротизме и потакании низменным инстинктам. Находились, правда, и те, кто горячо защищал молодого писателя. Читатели же, как говорится, «голосовали за него рублем».
Cекрет читательского успеха его произведений — и тогда и сегодня — в том, что они буквально завораживают, подчиняя себе наше воображение. И при этом поражают глубиной постижения автором самых темных, потайных закоулков человеческой души, необычностью взгляда на привычные, давно известные явления и обстоятельства жизни. Не отвращает от него читателя и то, что это, пожалуй, самый мрачный писатель в русской литературе после Достоевского. Во многих своих произведениях он утверждает тщетность стремления людей к счастью, к свету и иногда призывает (как в рассказе «Тьма»): «Погасим же огни и все полезем во тьму! Стыдно быть хорошим!» Разумеется, подобные экзальтированные призывы с книжных страниц не означали, что Андреев выступал поборником «мирового зла». Скорее само время, в котором ему выпало жить и творить, не вдохновляло на светлые размышления. Прибавьте сюда еще нервную впечатлительность его натуры, болезненное воображение, которое побуждало писателя мысленно ставить себя в положение описываемого героя и опираться при создании художественных образов на собственную обостренную интуицию. Так было, например, в пронзительном и искреннем «Рассказе о семи повешенных», где простота повествования только подчеркивает глубокий трагизм происходящего. По доносу провокатора охранка арестовала членов «боевой летучей группы», готовившей покушение на ненавистного революционерам министра царского правительства. Мастер психологического портрета, Андреев рисует врезающиеся в память образы семерых осужденных, двое из которых женщины. Этих очень разных персонажей объединяет одно — близость смерти. Отношение к ней у обреченных на казнь тоже различно. Кто-то морально «умер» еще до нее, а кому-то и виселица не страшна… Суд. Тюрьма. Эшафот. Вот и весь набор сюжетных событий рассказа. Но в нем непрерывно сменяют друг друга драматические душевные переживания, суть которых — взаимоотношения человека со смертью. Так возникает полифоническое звучание рассказа.
В 1902 году Леонид Николаевич женился на дальней родственнице замечательного украинского поэта Тараса Шевченко, Александре Велигорской. Накануне свадьбы в квартире писателя полиция учинила обыск — пыталась найти письма Горького, обвиненного в революционной пропаганде. С Леонида Николаевича взяли подписку о невыезде. 
Вскоре у молодых супругов родился первенец. Уход за ребенком и домашние заботы отнимали у жены Андреева много времени, но она всячески помогала мужу в литературном творчестве: писатель надиктовывал ей тексты, которые Александра Михайловна перепечатывала на машинке и нередко выступала в роли первого редактора этих произведений. Так было и со знаменитым рассказом «Красный смех», написанном в 1904 году. Его навеяла автору трагическая Русско-японская война. Главный герой рассказа — смелый офицер, испытавший на себе ужас и бессмыслицу происходящего на фронте.
В те годы уже сложились основные направления творческих поисков Леонида Андреева. Ведущими мотивами его рассказов делаются крайний скептицизм, неверие в человеческий разум, увлечение спиритуализмом и религией («Иуда Искариот»). Вместе с тем рассказы «Губернатор», «Иван Иванович» и пьеса «К звездам» отражают явное сочувствие автора революционному движению и революционерам. Не случайно он укрывал у себя на квартире в 1905-м скрывавшихся членов РСДРП. Один из них был арестован вместе с хозяином и обоих посадили в Бутырскую тюрьму, откуда выпустили под залог, внесенный крупным фабрикантом и меценатом Саввой Морозовым.
Рассказ «Губернатор» стал непосредственным откликом писателя на убийство эсером И. Каляевым московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Рассказ наделал много шума, и, опасаясь повторного ареста, Леонид Николаевич с беременной женой и ребенком выехал сначала в Финляндию, а оттуда — в Германию. Там во время родов умерла супруга писателя. Новорожденного Даниила и старшего Вадима Андреев отдал на воспитание теще. Смерть жены переживал очень тяжело. «Есть связи, которые нельзя уничтожить без непоправимого ущерба для души», — писал он. Утешение искал в работе. Через год закончил пьесу «Савва», главным героем которой вывел богоборца, подложившего бомбу под иконой… В 1906 году пьесу запретили к постановке по цензурным соображениям.
Андреев метался, не зная, что предпринять. Хотел, было, вернуться в Россию, но друзья из «Среды» отговорили во избежание нового ареста. Горький пригласил его к себе на Капри, и Леонид Николаевич провел там полгода. Весной 1907-го он переехал в Финляндию и в одиночестве прожил все лето. Это была пора тяжких раздумий и выбора дальнейшего пути, который так окончательно и не определился. Свидетельством его душевного разброда явилась странная повесть «Иуда Искариот», где переосмыслен канонический образ предателя, и Иуда показан как самый близкий ученик Христа, чье предательство было продиктовано благородными побуждениями.
Весной того же 1907-го года Андреев, на свой страх и риск, вернулся в Петербург и передал в редакцию журнала символистов «Шиповник» рукопись знаковой пьесы «Жизнь человека». Горький отговаривал его от этого, писал ему: «Ты слишком оголил своего человека, отдалив его от действительности, и этим лишил трагизма, плоти и крови». Тем не менее, изданная и поставленная затем на сцене пьеса имела большой успех. Воодушевленный писатель через несколько месяцев опубликовал пьесу «Царь- голод» и рассказ «Тьма», которые подверглись ожесточенной критике. В них автор уже полностью пересмотрел свое прежнее восторженное отношение к революции: она теперь представлялась ему не геройством, не подвигом самоотречения, а бессмысленным хаосом.
В 1908-м году Андреев окончательно переехал в Финляндию, периодически наведываясь в Северную столицу. Жил он в простой деревне, где у него был дом. Здесь, в Ваммельсуу, его частенько навещали друзья, включая молодого, набиравшего сил и известности литературного критика Корнея Чуковского. Однажды тот привез с собой приятную молодую женщину Матильду Денисевич. Андреев к ней немедленно посватался. Будучи «первым женихом России», зимой 1908-го года он рассылал предложения руки и сердца «веером», авось кто-нибудь да согласится. Им владела навязчивая идея непременно жениться. 
В ту пору страдающий от одиночества и тоски писатель нередко бывал пьян. Пьяным шатался ночью по улицам Петербурга, совершая эксцентрические поступки. Как-то вломился без приглашения к юной театральной звезде Алисе Коонен, клялся ей в любви. И тут же отправлял любовные послания Матильде, получив до этого отказ ее сестры… Орловские родственники Леонида Николаевича отнеслись к его выбору настороженно, находя, что первая жена была «прелестная барышня», а вторая — «красива, но мало ему подходяща». 26-летняя же Матильда, которая до Андреева состояла в коротком браке с неким присяжным поверенным и имела четырехлетнюю дочь, начала работать у него литературным секретарем. Обвенчались они в Ялте, причем Леонид Николаевич настоял, чтобы жена взяла данное ей при рождении второе имя — Анна, поскольку в Петербурге большинство уличных проституток любили называться Матильдами.
Даже внешне Анна Ильинична Андреева являла собой полную противоположность первой жене писателя. Блок писал матери, что «благодушный теперь» Леонид Николаевич «преспокойно женился в Крыму на дебелой и приятной брюнетке». Дружившая с ней в 20-х годах Марина Цветаева звала ее «черноглазой и даже огнеокой», «одним из самых привлекательных и живописных женских существ» и своим «большим женским другом». Леонид Андреев прожил со второй женой до самой смерти, у них родилось трое детей — два мальчика и девочка. С появлением Анны жизнь писателя вошла в спокойное русло.
В Финляндии он писал в основном пьесы, которые шли на сценах столичных и провинциальных театров, принося автору внушительные гонорары. В 1909 году была закончена мистическая драма «Анатема». Ее главный герой Давид Лейзер раздал все наследство нищим, и те решили, что перед ними чудотворец. Толпа в нетерпении ждала чуда, когда же его не произошло, забила Лейзера камнями. Один из двух основателей МХАТа Немирович-Данченко немедленно включил пьесу в готовящийся репертуар.
Первая мировая война, как и у многих представителей творческой интеллигенции, вызвала у Андреева подъем патриотических чувств. Ярким свидетельством этого явилась его пьеса «Король, закон и свобода» (1914). Она отразила военные события в Бельгии и в том же году была экранизирована акционерной кинокомпанией А. Ханжонкова. Тогда же писатель отказался от своего финляндского уединения и стал заведующим литературным отделом редакции газеты «Русская воля», носившей острополитическую направленность. В семнадцатом году большевики закрыли это издание.
Леонид Николаевич Октябрьскую революцию не принял, большевиков возненавидел и вновь удалился к себе в Ваммельсуу. А в декабре Финляндия получила независимость, и стареющий мистик оказался в невольной эмиграции. Ему оставалось жить менее двух лет. Пытаясь переосмыслить свершившуюся пролетарскую революцию, растерянный писатель вступил в эмигрантскую организацию и сел за роман «Дневник Сатаны». Роман остался неоконченным, однако и то, что вышло из- под пера Л. Андреева, позволяет говорить об этом произведении, как о несомненном шедевре. Глубокое философское повествование, сочетающее реализм и символизм, отличающееся эмоциональной насыщенностью и внутренним напряжением, приводит читателя к совершенно неожиданному повороту сюжета. Сатана думал и гордился тем, что он воплощение зла и жестокости, однако, побыв некоторое время среди людей, он в корне меняется…
«Сегодня ровно десять дней, как Я вочеловечился и веду земную жизнь. Мое одиночество очень велико. Я не нуждаюсь в друзьях… Мне не с кем говорить. Одних мыслей недостаточно, и они не вполне ясны, отчетливы и точны, пока Я не выражу их словом… А правду — как ее скажу, если даже мое Имя невыразимо на твоем языке? Сатаною назвал меня ты, и Я принимаю эту кличку, как принял бы и всякую другую… Но мое истинное имя звучит совсем иначе! Оно звучит необыкновенно, и Я никак не могу втиснуть его в твое узкое ухо, не разодрав его вместе с твоими мозгами: пусть Я — Сатана, и только. …Я хочу играть… Моими подмостками будет земля, а ближайшей сценой Рим, куда Я еду… Труппы определенной я еще не имею, но верю, что Судьба или Случай, которому Я отныне подчинен, как и все ваше земное, оценит мои бескорыстные намерения и пошлет навстречу достойных партнеров…» Так начинается удивительное последнее произведение Леонида Андреева, одного его достаточно, чтобы признать автора едва ли не самым даже не «недооцененным», но попросту «неоцененным» писателем начала прошлого века.
За годы Гражданской войны, с 1918-го по 1923-й, в вынужденной эмиграции, подобно Л. Андрееву, оказались свыше сорока именитых российских литераторов, таких, как А. Аверченко, И .Бунин, Б. Зайцев, И. Шмелев, Д. Мережковский, Е. Чириков, А. Амфитеатров… Большинству из них предстояло провести на чужбине всю оставшуюся жизнь. Подобная участь, очевидно, ждала и Андреева. У него были обширные творческие планы, реализовать которые он, увы, не успел. Болезнь сердца до срока свела его в могилу. Он умер 12 сентября 1919 года от инфаркта. Ему было всего 48 лет.
В России, погрузившейся в кровавый хаос Гражданской войны, на смерть писателя-эмигранта откликнулись глухо и невнятно. Вдова Андреева, Анна, подобно покойному супругу, убежденная по наивности в скорой и неминуемой победе белой армии, наотрез отказалась хоронить мужа в финской земле, утверждая, что похороны должны состояться только в России, со всеми положенными ему по статусу прощальными церемониями. Вот почему гроб с телом был установлен в часовне по соседству. И простоял там целых пять лет, пока не был все-таки погребен на местном кладбище.
В ходе Финской военной кампании 1939–1940 годов Карельский перешеек был аннексирован СССР, и на присоединенных территориях, включая кладбище с могилой Л. Андреева, началась новая, социалистическая жизнь. Кладбище, где упокоились останки писателя, сровняли с землей. В 1956 году гроб с останками Л. Андреева был перезахоронен на Литературных мостках Волковского кладбища в тогдашнем Ленинграде, рядом с видными собратьями по перу. На могиле установили восьмигранную гранитную стелу, украшавшую ранее чью- то могилу на том же поруганном финском кладбище.
Ну а творчество Леонида Андреева оценено по достоинству нашими современниками и, несомненно, не будет забыто грядущими поколениями читателей, которые откроют для себя его дерзкие образные мысли о быстро текущей жизни и вселенском Разуме, о Человеке и окружающем мире, о Мечте, преодолевающей косность повседневности и ужас неизбежной смерти. Произведения этого писателя не легко воспринимаются при поверхностном чтении, но они стоят того, чтобы углубиться в них и задуматься о вечном.
Источник: журнал “Смена” №4 2021г.
