Ангелы в России долго не живут. Памяти Дениса Коротаева

 

О ДЕНИСЕ КОРОТАЕВЕ РАССКАЗЫВАЕТ  ОТЕЦ ПОЭТА

Родился 14.06.67 г. в Москве.

В 4 года начал читать запоем, теряя зрение, и в 5 лет был «отлучен» от книг.

Но мать и бабушка – украинки – с детства приучали мальчика к восприятию и любви лучших образцов русской и украинской литературы. Украинские песни и сказки бабушки, переданное матерью прекрасное владение иностранными языками (она работала переводчиком с нескольких иностранных языков) – все это воспитало в ребенке культуру речи, восприимчивость к лучшим литературным образцам, «легкость слова», образность. С самого рождения Дениса мать передавала ему свои незаурядный интеллект и знания. Это духовное, интеллектуальное единение и эта любовь уже в 9 лет прозвучала в стихотворении мальчика: «Маме».

В «очень» средней школе №269 Денис не смог быть «как все», а это был непреложный закон школы. И вопреки этому «закону» у мальчика проявились незаурядные способности по всем предметам и особенно по литературе и математике, которая, очевидно, пришла с отцовскими генами. На выпускных экзаменах в школе в его работы по литературе и математике были внесены ошибки, чтобы не дать медаль – это было страшным ударом для Дениса, первой серьезной несправедливостью мира взрослых. А школа? Она вскоре перестала существовать.

Когда Денису было примерно 10 лет, жившая в том же подъезде преподавательница фортепьяно Гнесинского училища предложила Денису позаниматься с ним. В итоге через 6 лет он сам стал сочинять музыку, а играть так, что ему настоятельно советовали поступать в Гнесинку и прочили талантливому мальчику большое музыкальное будущее.

Но были и еще другие серьезные увлечения:

– любовь к природе, цветам, растениям, наблюдения над ними, прекрасное знание жизни животных как начало осознания гармонии мира и человека в нем;

– увлечение шахматами, от первого взрослого разряда до сеансов одновременной игры с 6-ю партнерами вслепую.

И все эти годы поэтическая сущность Дениса дремала в нем, время от времени прорываясь детскими стихами.

А потом началась взрослая жизнь…

После окончания факультета аэрокосмических исследований Московского Физико-технического института в 1991 г. Денис поступил в аспирантуру Института прикладной механики АН СССР. В аспирантуре выполнил работу по гидродинамике. Защитив эту работу, он получил степень кандидата физико-математических наук.

С багажом этих знаний начал преподавать математику, а затем и информатику в Московской государственной Академии приборостроения и информатики. А еще успевал преподавать во всех подмосковных филиалах Академии, несколько лет работал в приемной комиссии, отбирая на свой факультет лучших студентов.

Блестяще читал лекции и вел семинары – часто студенты по окончании лекции устраивали ему овации.

Опубликовал несколько книг и учебных пособий для студентов по информатике, получил звание доцента.

Глубокое знание информатики позволило Денису выполнить заказ одной из западных фирм – организовать системное программное обеспечение громадного компьютерного салона в торговом центре «Манеж», а опыт работы с людьми – набрать и обучить штат для этого салона.

НО… внутри жило, накапливалось, формировалось то, что по словам одного из любимых его поэтов «нахлынет горлом и убьет…». Это произошло в 1988 г. Стихи пошли все увеличивающимся потоком. Первым критиком его стихов была, конечно, мама. Они могли по часу спорить – со ссылкой на классиков, орфографические словари и правила грамматики – по поводу единственного слова или запятой в стихотворении.

Публикации стихов проходили тяжело. В редакциях ему часто говорили, что если бы он был инвалидом или убогим, то с публикацией не было бы проблем, а с его благополучной биографией – надо ждать.

А стихи продолжали рождаться в душе и ложиться на бумагу…

Постепенно доброжелательность Дениса сделала свое дело , и появились первые публикации в журналах, газетах.

Признанием Дениса Коротаева поэтом явились прием его в Союз писателей России, публикации его сборников стихотворений «Проводник» – 1994 г., «На развалинах эпохи» – 1995 г., награждение его Есенинской премией России /1996 г/..

Большим доверием Московской писательской организации было избрание Дениса в члены Правления для работы с молодыми поэтами. Не жалея времени и сил, он работал с начинающими поэтами и наиболее талантливых из них рекомендовал принять в Союз писателей.

Вел поэтическую студию у себя в академии, преподавал стихосложение на факультете журналистики в МГУ.

Ранний уход дорогого, самого близкого по духу человека, самого строгого ценителя его творчества – его матери, в 1996 г. стал для него невосполнимой потерей. Воплотившийся в ней образ женщины, друга он пытался неосознанно обрести вновь и вновь. Это нашло некоторое отражение в его лирике, в его отношении к женщине.

8 августа 2003 года в автомобильной катастрофе погиб хороший инженер, отличный преподаватель, талантливый поэт – человек и гражданин – Денис Геннадиевич Коротаев.

Геннадий Алексеевич КОРОТАЕВ, отец поэта

 

Я не скажу вам, какой начинается век.
Я не умею гадать по крапленой колоде.
Я – человек. Это слово сегодня не в моде.
Но я твержу все равно – человек, человек.

Да, я не видел хрустальное кружево Анд.
Да, я не слышал тибетские мудрые сутры.
Но я умею во мраке предсказывать утро
И на досуге листаю небес фолиант.

Я не спою вам – паршивый Бог дал баритон,
И не спляшу, к потолку поднимая колени,
Но я спасу ваши души от скуки и лени.
Да, я спасу, попросите же только о том.

Нет, я не буду лукавить и эдак, и так,
Вас, занятых, отвлекая от дела и быта,
Но я скажу вам то слово, что ныне забыто.
Я говорю. Я уже начинаю. Итак…

 

Музыка
По зерну, по крупице, по щепоти
Собираются звуки в единое,
Обретая, как люди, в конце пути
И молчанье, и песнь лебединую;
Замирая, как птицы над пропастью,
Между первым и третьим дыханием,
Разрываясь меж криком и робостью,
Почитая покой наказанием.
То взлетают, в тиши невесомые,
Тая лентой скрипично-басовою,
То сгорают, допрежь невредимые,
Растворяются в гаме и щебете.
Те, что собраны Богом в единое
По зерну, по крупице, по щепоти…

Август    

Вот и выпит океан, полный зелени и света.
Снова росы по утрам, снова небо далеко.
Вот и скисло молоко остывающего лета,
Это пахнущее сеном молоко.

Вот и ночи посвежей, вот и стали дни короче,
Но зато – какой рассвет, но зато – какой закат!
Это август-вертопрах всем бессонным счастье прочит,
Промотавши то, чем прежде был богат.

Вот и вымыт небосвод тихим ливнем звездопада,
Вот и яблоко и мёд развенчали под орех.
А что скисло молоко – так и надо, так и надо,
Но зато – хватило творога на всех.

Вот и сказочке конец, и у шулера рукав пуст.
Остывает до поры обесцветившийся сад.
Что же горе горевать, если жизнь – такой же август,
Где цветенье, урожай и листопад?..



Новым русским

Вам ли, на небо пеняющим,
Хаять сожжённое знамя?
Были бы мы не товарищи –
Стали бы вы господами?



Я летел день и ночь к небесам … 

Я летел день и ночь к небесам и, едва ли не ведая,
Что творю, я творил, не считая потери, и вот
Кто бы мне рассказал, что мне делать с моею победою
И дано ли списать боль утрат на какой-либо счёт.

Но я всё-таки жил во дворце своего одиночества,
Но я всё-таки пел, а хотелось до боли, как встарь,
Помолившись богам, или Богу, кому как захочется,
Положить втихаря свою жизнь на забытый алтарь.

Только нет алтарей в этом мире, без меры изменчивом,
И давно уж не Бог, а жрецы принимают дары,
А нужна моя жизнь лишь одной удивительной женщине,
Что сполна поняла все премудрости этой игры,

Где расчислено всё – от последней дешёвой сенсации
До паденья звезды, до крушенья земного дворца,
И где нам суждено лишь менять и менять декорации,
Каждой ролью своей прославляя сценарий творца.

Значит, все-таки – прочь, вон из этого сонного города,
Что приятен и мил, но клещами берёт за плечо,
И лететь день и ночь, не страшась ни жары и ни холода,
И лететь день и ночь – к небесам иль куда-то ещё…



Абсурд и вера на Руси опять в одной цепи…

Абсурд и вера на Руси
Опять в одной цепи:
Всё чаще – «Господи, спаси!»
Всё реже – «Укрепи!»

На этот немощный призыв
Откликнулись века,
Вздохнув: «Спасать, не укрепив,
Что строить из песка…»



Гуси-лебеди летят…

Константину Васильеву

Гуси-лебеди летят
По-над краешками сосен,
В жёлтый бархатный наряд
Перекрашивая осень.
Обнимая тишину,
Что-то шепчет сирый ветер…
Эту дивную страну
Не сыскать на белом свете,
Не найти по словарям,
Не спросить у очевидцев:
Обернёшься – и она
В сизой дымке растворится…
Но в любые времена,
Зла не помня, не покинет
Эта дивная страна,
Эта вечная Россия.



* * *

Он ехал, сидя на броне…
Деревни плыли в стороне.
Туман, спустившийся с горы,
Уже готов был до поры
Укрыть низины.
А он курил за часом час,
Буравил ночь огнями глаз
И различал почти без зла
То вопли горного козла,
То муэдзина.
Он знал – так надо, но кому?..
Он сомневался, что ему
И что кому-нибудь из нас,
Но есть присяга и приказ,
И совесть, что ли…
И кто-то требовал мочить,
А он хотел детей учить,
И, если будет быстр курок,
Он доживёт и даст урок
В начальной школе.
В его далёком городке
Дома стекаются к реке,
Поля теряются во мгле,
Подсолнух клонится к земле.
Наверно, вызрел…
А здесь – cовсем иной уклад,
И вечно прав лишь автомат,
И на других ему плевать:
Он научился убивать
В ответ на выстрел…

Он ехал, сидя на броне,
В своей расколотой стране,
Курил, всё думая о том,
Что хорошо бы хоть потом
Пожить достойно.
И сигарета горяча
Была, как тихая свеча,
Что через три далёких дня
Затеплит вся его родня
Заупокойно…



Некролог 

(3-4 октября 1993 года)

Кто-то плачет над погибшими,
Кто-то празднует победу,
Пряча трупы неостывшие
В окровавленную Лету.
Кто-то жаждет новой оргии,
Холя новые искусы,
Кто-то кликает Георгия,
Кто-то молит Иисуса.
Вы, такие непохожие,
Дети русского народа,
Обручённые безбожием
Под названием «свобода»,
Прокурорами надменными
Разделённые на группы:
Те, что слева – убиенные,
Те, что справа – просто трупы.
Вы, навылет поражённые
Анемией пьяной кучки,
Без суда приговорённые
Быстрым взмахом авторучки,
Приведённые в день памятный
На редуты улиц пыльных
То ли силою неправедной,
То ли правдою бессильной…
Октября следы кровавые
Проступают на аллеях.
Что с того, что правы правые,
Если левые подлее?
Не бывает в жизни лишнего.
Ночь – прелюдия к рассвету.
Кто-то плачет над погибшими.
Кто-то празднует –
победу ль?

 

Веди меня, Русь

Веди меня, Русь, мимо капищ и скитов
От первого часа до мига покоя.
На свете есть много дорог неизбытых,
Но только твоя назовётся судьбою.

Храни меня, Русь, от обид и искусов,
От липких объятий нездешнего рая;
К тебе приникаю я преданным русом,
Иных алтарей в храме Геи не зная.

Прими мою жизнь не как дар, а как данность,
Не царскую жертву, но клятву на верность.
Одной лишь тебе я покорным останусь,
Во всём остальном не приемля смиренность.

В минуту веселья и в злую годину
Со мною твоё опалённое знамя;
Мне любо смеяться с тобой заедино
И дорого плакать твоими слезами.

Как знать, чем ещё будет дух наш испытан,
Как знать, что ещё уготовит эпоха…
Веди меня, Русь, мимо капищ и скитов
От первого дня до последнего вздоха!
20–24.12.95

 

Страна милосердия без справедливости
Самонастрой – та же самая лесть.
Что может быть хуже дешевой кичливости
Тем, что творится в обугленном «днесь»
В стране милосердия без справедливости.
Чем виноват, обесчещенный, тот,
Кто примерял кандалы терпеливости
Тысячу лет, составляя народ
Страны милосердия без справедливости?
Может, в России и горько житье –
Страх умаляет было усердие,
Страх, что когда-нибудь сменит ее
Страна справедливости без милосердия.
Источник: https://stihi.ru

 

Источник: https://stihi.ru/avtor/deniskorotaev&book=28#28

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *