Кем нужно быть в Италии, что бы после смерти тебе построили мавзолей и твое тело упокоилось в нем? Императором, королем, миллионером? Нет, просто великим скульптором.
Великий Рафаэль Санти был похоронен в древнем Пантеоне в Риме. А для Антонио Кановы построили “современный Пантеон”. В безмолвной тишине мраморных залов музеев мира застыли фигуры, столь совершенные, что, кажется, вот-вот оживут и заговорят с нами голосами прошлых эпох. Их создатель – человек, чье имя стало синонимом скульптурного гения, чьи руки обладали удивительной способностью вдыхать жизнь в холодный камень, превращая его в трепетную плоть, одухотворенную высшей красотой.
Этот человек – Антонио Канова, величайший скульптор неоклассицизма, художник, чье творчество стало мостом между величием античного искусства и чувственностью новой эпохи.
Детство гения: от потери к обретению призвания
Антонио Канова родился 1 ноября 1757 года в маленьком городке Поссаньо, расположенном в живописной провинции Тревизо на севере Италии. Судьба с первых дней готовила для него испытания: мальчик рано потерял родителей – отец Пьетро Канова, скромный каменотес, умер, когда сыну было всего четыре года, а мать вскоре вышла замуж повторно и покинула Поссаньо, оставив Антонио на попечение деда Паскуале Кановы.
Именно дед стал первым наставником будущего скульптора. Паскуале, известный в округе каменщик и резчик по камню, привил внуку любовь к ремеслу и познакомил с основами работы с камнем. В мастерской деда маленький Антонио впервые взял в руки резец и почувствовал податливость материала под своими пальцами. Позже Канова с благодарностью вспоминал эти первые уроки, заложившие фундамент его мастерства.
Талант мальчика не остался незамеченным. Когда Антонио исполнилось девять лет, на него обратил внимание венецианский сенатор и меценат Джованни Фалиеро, владевший виллой недалеко от Поссаньо. Пораженный искусностью маленьких скульптур, созданных ребенком, Фалиеро решил стать покровителем юного дарования. По его протекции в 1768 году Антонио переехал в Венецию, где поступил в мастерскую скульптора Джузеппе Бернарди, известного под прозвищем Торретто.
Венецианский период: становление мастера
Венеция XVIII века – город утонченного вкуса, изысканных искусств и чувственных удовольствий – стала идеальной средой для формирования молодого скульптора. Здесь Канова с жадностью впитывал уроки мастеров прошлого, часами просиживая в Академии изящных искусств, где изучал анатомию и рисунок. После смерти Торретто в 1771 году Антонио продолжил обучение у его племянника Джованни Феррари, а затем открыл собственную мастерскую.
Первые самостоятельные работы Кановы еще несут отпечаток барочной традиции с ее театральностью и драматизмом, но уже в них проявляется особое внимание скульптора к пластической красоте человеческого тела и эмоциональной насыщенности образов. Его ранние произведения, такие как “Орфей и Эвридика” (1775-1776) и “Дедал и Икар” (1779), привлекли внимание венецианской знати и обеспечили молодому мастеру первые серьезные заказы.
Однако настоящий прорыв в творчестве Кановы произошел после его переезда в Рим в 1780 году.
Вечный город: триумф неоклассицизма
Рим конца XVIII века переживал особый период – эпоху страстного увлечения античностью, спровоцированного недавними археологическими открытиями в Помпеях и Геркулануме. В этой атмосфере восхищения древним искусством и его идеалами Канова нашел свой истинный творческий путь.
Первым римским шедевром скульптора стала мраморная группа “Тезей, победитель Минотавра” (1781-1783), созданная для венецианского посла в Риме Джироламо Дзулиана.
Композиция, изображающая героя, торжествующего над поверженным чудовищем, поразила современников своим классическим духом и совершенством исполнения. Критики единодушно признали: родился художник, способный возродить величие античной скульптуры.
Следующая значительная работа – надгробие папы Климента XIV в церкви Санти-Апостоли (1783-1787) – закрепила за Кановой репутацию ведущего скульптора Рима. А созданная вскоре гробница папы Климента XIII для собора Святого Петра (1787-1792) с ее знаменитыми фигурами скорбящих гениев и величественными львами стала одним из самых совершенных произведений мемориальной скульптуры всех времен.
К концу XVIII века имя Кановы гремело по всей Европе. Его мастерскую в Риме посещали монархи и аристократы, жаждавшие увековечить себя в мраморе, созданном рукой гения.
Наполеон и его сестра Полина Боргезе, русский император Александр I, папы римские и австрийские эрцгерцоги – все они становились моделями для скульптора, чье искусство достигло невиданных высот технического совершенства и одухотворенной красоты.
Расцвет творчества: шедевры мирового значения
Период с 1790-х до 1820-х годов стал временем создания самых знаменитых произведений Кановы, принесших ему славу “нового Фидия” и титул маркиза Иския от папы Пия VII. В эти годы из-под резца мастера вышли скульптуры, ставшие эталоном неоклассического искусства: “Амур и Психея” (1793), “Геба” (1800-1805), “Персей с головой Медузы” (1804-1806), “Венера Италийская” (1804-1808), портретная статуя Наполеона (1803-1806), “Три грации” (1813-1816).
Особое место в творчестве Кановы занимает “Полина Боргезе в образе Венеры победительницы” (1805-1808) – портрет сестры Наполеона, изображенной полуобнаженной в позе античной богини. Эта работа стала настоящим символом эпохи, воплотив в себе классическую гармонию и чувственную изысканность, свойственные искусству неоклассицизма.
Техника Кановы была уникальной – он довел до совершенства метод обработки мрамора, позволявший достигать невероятной игры света и тени на поверхности камня. Скульптор использовал специальные составы для полировки мрамора, придававшие ему золотистый оттенок и сходство с живой кожей. Современники говорили, что его статуи излучают внутреннее сияние, будто мрамор стал прозрачным и пропускает свет.
При этом Канова был не только скульптором – он проявил себя и как талантливый живописец, создав серию картин на мифологические сюжеты. Эти работы, выполненные в нежной пастельной гамме, демонстрируют еще одну грань его многогранного дарования.
Личная жизнь: тайны сердца великого скульптора
Погруженный в искусство, Канова мало времени уделял личной жизни. Он никогда не был женат, хотя современники отмечали его внимание к женской красоте и галантное обращение с дамами. Всю свою жизнь скульптор посвятил творчеству, превратив мастерскую в настоящий храм искусства.
Однако сердце мастера не было полностью свободно от любовных переживаний. Исследователи его биографии упоминают о глубоком чувстве к Доменике Волпато, дочери известного гравера Джованни Волпато, с которым Канова сотрудничал в Риме. В 1789 году скульптор даже сделал ей предложение, но получил отказ – девушка предпочла ему другого художника, Рафаэля Моргена.
Это отвержение глубоко ранило Канову, и, возможно, именно оно стало причиной его последующего одиночества. Впрочем, в жизни скульптора была и другая женщина – Лукреция Пизани, вдова из Венеции, с которой его связывали долгие и сложные отношения. Некоторые биографы полагают, что именно она была тайной музой мастера, вдохновившей его на создание самых чувственных женских образов.
Ближайшими людьми для Кановы всегда оставались его сводный брат Джованни Баттиста Сартори, ставший его секретарем и помощником, и его первый покровитель сенатор Фалиеро, с которым скульптор поддерживал теплые отношения до конца жизни мецената.
Образ жизни Кановы был подчинен строгому распорядку. Вставая на рассвете, он работал до полудня, затем отдыхал и вечером вновь возвращался к работе или посещал интеллектуальные салоны Рима, где его общество высоко ценили за образованность и тонкий ум. Скульптор не был аскетом – он любил хорошую кухню, прекрасную музыку и интересные беседы, но никогда не позволял светским развлечениям отвлекать его от главного дела жизни – служения искусству.
Международное признание и дипломатическая миссия
Слава Кановы давно перешагнула границы Италии. В 1802 году он по приглашению Наполеона посетил Париж, где создал портрет первого консула, а позже – бюст императора. В 1815 году, после падения наполеоновской империи, скульптор был направлен папой Пием VII в Париж с дипломатической миссией: ему поручили добиться возвращения в Италию художественных ценностей, вывезенных французами.
Благодаря авторитету Кановы и его дипломатическому таланту многие шедевры итальянского искусства, включая знаменитых “Коней Святого Марка”, вернулись на родину. За эту миссию папа пожаловал скульптору титул маркиза д’Иския с ежегодной пенсией в 3000 скуди, а художники Рима устроили в его честь триумфальное шествие.
В 1815 году Канова посетил Лондон, где был принят с королевскими почестями. Британский музей приобрел его “Диокура” за огромную по тем временам сумму в 6000 фунтов стерлингов, а принц-регент (будущий король Георг IV) заказал скульптору мраморную группу “Марс и Венера”.
Эти путешествия позволили Канове не только распространить свое влияние на европейское искусство, но и ознакомиться с мраморами Парфенона, вывезенными лордом Элджином в Британию. Произведения древнегреческой скульптуры произвели на мастера неизгладимое впечатление и повлияли на его поздние работы.
Закат жизни: храм в Поссаньо и последние шедевры
С возрастом Канова все чаще вспоминал о родном Поссаньо. В 1818 году, достигнув вершины славы и материального благополучия, он решил подарить своей маленькой родине величественный храм, который должен был стать не только местом молитвы, но и памятником его искусству.
Храм в Поссаньо, спроектированный самим скульптором, представляет собой уникальное сооружение, соединившее в себе элементы Парфенона, римского Пантеона и христианской базилики. Строительство началось 11 июля 1819 года, но Канове не суждено было увидеть свое творение завершенным – храм был освящен только в 1832 году, через одиннадцать лет после смерти мастера.
Последние годы жизни Кановы были омрачены болезнью – проблемы с желудком, которыми он страдал с молодости, усугубились и причиняли ему сильные страдания. Однако даже в этот период скульптор продолжал работать, создавая шедевры, исполненные классического совершенства и духовной глубины.
Среди последних значительных произведений мастера – мраморная группа “Пьета” (1819-1821), задуманная для храма в Поссаньо. В этой работе Канова отходит от холодного академизма, приближаясь к трагическому пафосу Микеланджело и эмоциональной насыщенности барокко. “Пьета” становится своеобразным духовным завещанием скульптора, его размышлением о смерти и вечности.
Уход мастера: смерть и погребение
Осенью 1822 года Канова, несмотря на ухудшающееся здоровье, отправился в Венецию для наблюдения за установкой своего монумента Тициану в церкви Фрари. Там ему стало хуже, и 13 октября 1822 года, в возрасте 64 лет, великий скульптор скончался в доме своего друга Антонио Франческони.
Смерть Кановы стала национальным трауром для Италии. Его тело было забальзамировано, и 16 октября состоялись торжественные похороны в базилике Санти-Джованни-э-Паоло, где за сорок лет до этого был установлен его первый значительный монумент – надгробие дожа Корнера. Эта символическая перекличка начала и конца творческого пути не ускользнула от внимания современников.
Согласно завещанию мастера, его сердце должно было быть погребено в храме Поссаньо, а тело – в венецианской церкви. Однако брат скульптора, аббат Сартори, принял решение перевезти останки Кановы в Поссаньо, где был воздвигнут величественный мраморный мавзолей, созданный по проекту венецианского архитектора Джузеппе Фабрис.
Сегодня этот мавзолей, расположенный в храме, спроектированном самим Кановой, является местом паломничества любителей искусства со всего мира. Рядом с храмом находится дом-музей скульптора, где хранятся гипсовые модели его произведений, рисунки и личные вещи мастера.
В Венеции память о Канове увековечена в кенотаф, установленном в церкви Фрари. Созданный по проекту учеников скульптора, он представляет собой пирамидальное сооружение с бронзовой дверью, ведущей в символическую гробницу.
У подножия пирамиды – плачущий лев, символ Венеции, а у входа – фигуры скорбящих гениев искусства с потушенными факелами. Считалось, что в урне, которая в руках женщины находится сердце гения, но это не соответствует действительности.
Правая рука Кановы, которой он держал резец, была помещена в особый реликварий и хранится в Академии изящных искусств в Венеции – последняя дань уважения “божественной деснице”, создавшей столько нетленных шедевров.
Интересно, что этот монумент сделан по проекту самого Каковы, только…. создавался он как гробница для Тициана.
Наследие Кановы: влияние на мировое искусство
Значение Антонио Кановы для истории мировой скульптуры трудно переоценить. Он не только возродил классические идеалы античности, но и наполнил их новым содержанием, соответствующим духу своего времени. Его творчество стало моделью для нескольких поколений европейских скульпторов, определив развитие пластических искусств на десятилетия вперед.
В России влияние Кановы было особенно значительным – его ученик Иван Мартос создал знаменитый памятник Минину и Пожарскому в Москве, а другой русский скульптор, Борис Орловский, автор статуй Кутузова и Барклая-де-Толли у Казанского собора в Санкт-Петербурге, также учился у итальянского мастера.