Е.Ф.Писарева. Необходимость внутренней культуры.

Истинное просвещение достигается внутренней культурой, развитием совести, которая одна дает верное направление приобретенным знаниям. Без такой культуры знания не только не улучшают, а могут даже ухудшить человека, ибо, не изменяя его внутренне, они дают ему могучее орудие для достижения эгоистических целей и для удовлетворения личных страстей.

Когда у нас на Западе говорят о Мудрости, чаще всего является представление о бесстрастном философе или даже об отжившей старости. А между тем Мудрость — ступень сознания, через которую со временем пройдет все выросшее человечество. Ступень эта достигается тогда, когда ярко освещенный, остро переживаемый круг личного опыта, личных чувств и ощущений все более расширяется и развивающееся внутреннее зрение человека делает его способным различать те мириады невидимых нитей, которые соединяют освещенное поле его личных переживаний с жизнью остального мира.

Представим себе могучий дуб; вначале он был той идеальной точкой внутри жёлудя, невидимой и невесомой, которую вернее всего назвать идеей; но в этой идее заключался весь дуб со своей сложной красотой. Чтобы осуществилась эта идея, потребовались мириады веществ, множество сил, взятых из почвы, воды, воздуха и от солнца. Попробуем погасить в своем воображении солнце, уничтожить почву и влагу — и дуб исчезнет, он станет невозможен, как и вся природа, которая может существовать только в совершенном единстве всего мироздания, в глубочайшей зависимости каждой отдельной
формы жизни и всего Целого.

То же можно сказать и о разумной человеческой душе: она стоит лицом к лицу с объективным миром и вбирает в себя все, что в состоянии взять и от земли, и от неба, и от великой человеческой семьи со всеми многообразными культурами различных веков и народов. Все это душа вбирает в себя, как дуб вбирает элементы земли, воздуха и солнца, и нет в человеке ничего, ни единого атома, физического или духовного, которого он не получил бы от мира. Он все взял от мира и должен все отдать миру. В этом заключена вся тайна вселенской этики, и на справедливом равновесии между “брать” и “отдавать”
держится вся гармония мироздания.

Мудрость — владеть ключом к пониманию единства Жизни. Но чтобы достигнуть Мудрости, необходимо пройти через самопознание. Самопознание же вызывает неминуемую потребность водворить порядок в собственной душе, в ее внутреннем обиходе, приводит к необходимости душевной культуры.

Появление этой потребности — чрезвычайно важный момент в развитии человечества; и, может быть, во всем мире нет народа, для которого пробуждение этой потребности так важно, как для народа русского.

Восхищение вызывает у европейца широта, талантливость, быстрота, с которыми все схватывается русским умом, и тот же европеец смотрит с глубоким недоумением на преступную беспечность, с которой русский человек относится и к своей собственной, и к чужой жизни, к своему земному устроению, к тем подробностям существования, из которых вырастает красота жизни.

Когда-то меня сильно поразили слова Гейне, если не ошибаюсь, в его “Reisebilder”: “Wenn ich einen Liflander von unserem Dibitsch und von unserem Russland sprechen hore, ist es mir, s ob en Hering den Wallfisch fur seinen Landsmann und das Weltmeer fur seine Heimath hielte”.(1)

Интуиция поэта могла навести Гейне на мысль о широте русской души, сложившейся на необъятном просторе русских равнин, где так привольно разгуливать бурям и непогодам, об ее выкованной в страданиях терпеливой силе, об ее устремлении ввысь, к Вечному. Но все это пока — непроявленные свойства народной души; истинная их ценность обнаружится в народном творчестве, которое далеко еще не закончилось. Весь смысл человеческого существования на земле — в творчестве; все, начиная с недр матери- земли с ее камнями и металлами и кончая собственной душою, должно пройти
через сознательное творчество человека.

Вся земная жизнь, все прошлые, настоящие и будущие цивилизации, все эти громады городов, величественные храмы, чудные сады, вся человеческая культура, от мельчайших ее подробностей до величайших произведений вдохновенного гения, — не более как средство для того, чтобы проявилось человеческое творчество, и цель совершенно не в этих внешних формах, а в развитии творческих сил души.

Западный европеец и тот лифляндец, о котором упоминает поэт, несравненно культурнее русского, но они сотворили из своей культуры “кумира”, они превратили ее из средства в цель, они готовы отдать за нее всё, вплоть до божественного дара свободы своей собственной души.

Преклоняясь перед ее внешними формами, они забыли, что признак истины, праведной культуры заключается в том, чтобы жизнь всех становилась легче, благороднее и красивее; они не хотят видеть, что культура, которая вызывает жестокость и грубость, как мы это видим в современном мире, которая выращивает индивидуальный народный эгоизм, явно нарушая законы Духа, что такая культура превращается из источника блага в источник зла и становится не благословением, а поводом для зависти, вражды и разъединения.

Но и без культуры великий народ не может существовать. Чтобы выполнить свою мировую миссию, он должен внести свое в общечеловеческое творчество.

Первая половина исторической жизни русского народа, которая так ярко запечатлелась в выражении “земля наша велика и обширна, но порядка в ней нет”, заканчивается на наших глазах. Чтобы продолжать жить исторически и жить хорошо, русский народ должен водворить праведный порядок в своей великой и обильной земле. Иначе, несмотря на свои колоссальные размеры, Россия сведется к ничтожеству.

То же самое применимо и к психологии русской души. Как необъятные поля России и неисчислимые богатства ее природы требуют ухода, просвещенного труда и водворения хорошего порядка, точно так же необходимо это и для русской души. Мы гордимся нашей широтой. Мы презираем “мещанство”, нам нравится наша яркость, смелость порывов, острота переживаний, неожиданные взрывы, жуткая неуравновешенность — то “к звездам поднятие, то в бездну падение”.

Но пока все это богатство не подчинится контролю воли, не пройдет через самопонимание и не осуществится в жизненном творчестве, до тех пор оно не столько служит жизни, сколько мешает жить. Как в роскошном, но неустроенном доме, где все свалено в хаотическом беспорядке, электрические провода перепутаны, водопроводные краны не действуют, рояль не настроен и так далее. Не окажется ли гораздо пригоднее для жизни скромное жилище, в котором все приведено в стройный порядок?

Это сравнение безусловно верно в том отношении, что чем богаче и сложнее душевная жизнь человека, тем настоятельнее нужны самопознание, внутренняя культура и приведение всех свойств в гармоническое сочетание.

Психология западных народов создавалась влиянием внешней культуры; творя ее, они добровольно налагали узду на свою низшую природу. Их культура была одновременно и школой народного воспитания. Не то у нас. Нашему добровольному участию в культурном творчестве ставились всевозможные преграды, оттого оно и не воспитывало нас. На Западе самовоспитание шло извне, от внешнего порядка. Нам же нужно начать самовоспитание изнутри, создать высокую внутреннюю этику, которая бы направляла линии нашего внешнего творчества. Это возможно, потому что наша очередь творить пришла тогда, когда западные народы уже успели выработать огромный исторический
опыт, из которого нам осталось разумно выбирать самое лучшее. Благодаря этому условию и благодаря особенностям нашей народной психологии, наша историческая задача могла бы быть совершенно особой, объединяющей все лучшее, что создали развивавшиеся ранее нас народы.

Но без душевной культуры подобная миссия невыполнима. Наука, разрабатывающая “культуру души”, на Западе даже и не возникала. Но она всегда существовала на Востоке; средоточия ее находились в тех оккультных школах, которые во все века помогали сильным духом подняться на высшую ступень развития, выражавшуюся в душевной чистоте, в благородстве настроения и в самоотверженной деятельности на пользу всех. Одна из задач современной теософии — поведать миру методы этих школ высшей духовной культуры и доказать, что последняя не может существовать без религиозного
сознания. Только религиозное сознание в состоянии преобразить человека и погасить эгоистические инстинкты его низшей природы.

Раскрытие религиозного сознания неизбежно приводит к:
а) признанию единого духовного начала, скрытого во Вселенной и ясно раскрывающегося в развитой совести человека;
б) сознанию единства мировой жизни, а следовательно, и братства, взаимопомощи и взаимной ответственности как категорического требования морали;
в) необходимости нравственного совершенствования.

И если наша передовая интеллигенция стремилась обойтись без религиозного сознания, то это происходило по недоразумению: она или смешивала религиозное сознание с церковностью, или же считала его несовместимым с научным мышлением. На самом же деле можно обладать в высокой степени религиозным сознанием и совершенно не сходиться с догматическими взглядами, быть глубоко ученым и в то же время глубоко религиозным человеком. Всегда, когда человек поднимается до героизма, до самопожертвования, он приближается к религиозному сознанию, хотя бы интеллектуально он и отрицал Бога.

Е.Ф.Писарева. “О скрытом смысле жизни”, часть VI.
(взято на “Мир Культуры”)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *