В мире много замечательных музеев. Крупнейшие из них создавались веками, их собирали могущественные правители империй, короли, цари — конечно, не сами, а с помощью специалистов, экспертов, порой не гнушавшихся самыми сомнительными методами. Так возникли Лувр, Эрмитаж, Прадо, Дрезденская галерея. Но есть и небольшие собрания, созданные людьми, в жилах которых текла отнюдь не «голубая» кровь, зато в душах жила любовь к искусству и невероятное чутье, помогавшее отличить шедевр от творения посредственного мастера. И еще у них, конечно же, были деньги, которые весьма полезны в удовлетворении такого рода дорогостоящих хобби. К таким собраниям относится галерея Генри Фрика, возникшая не так давно — в начале ХХ века, но считающаяся сегодня одним из лучших частных собраний мира. В этой коллекции западно-европейской живописи можно увидеть полотна Беллини и Тициана, Вермеера (заметим, всего в мире сохранилось менее 40 его полотен, и три из них украшают собрание Фрика!) и Рембрандта, Веласкеса и Гойи, Гейнсборо и Энгра, Фрагонара и Дега… Встреча с такими шедеврами — всегда событие. Недаром Ирина Антонова так вспоминала о первой встрече с этим музеем: «Я люблю нежной, интимной любовью галерею Фрика в Нью-Йорке. Это небольшой частный музей. В нем я нахожу невероятного Беллини, потрясающего Гойю, Веронезе, Рембрандта. Музей, который хорош не только великими картинами, но и атмосферой. Вы как бы приближаетесь к великим художникам, к очень великим художникам, и начинаете сами вибрировать, волноваться. Помню, когда я первый раз туда пришла, подумала: «Боже мой, и это есть, и то!» И вдруг смотрю: маленькая картина — «Офицер и смеющаяся девушка» Вермеера. У меня слезы градом. Я стою, даже не понимаю, что происходит…».
А начиналась эта история так…
19 декабря 1849 года, в Пенсильвании, в местечке Вест-Овертон, в 64 километрах от Питтсбурга, в семействе Джона Фрика родился сын, которого назвали Генри Клеем. Мистер Джон Фрик был абсолютно заурядной личностью, и все его потуги добиться успехов в бизнесе заканчивались неудачами. Зато его зять, дед Генри, Абрахам Оверхолт был человеком известным — кто не знал в Пенсильвании ржаной виски “OldOverholt” ( Кстати, этот виски и сегодня пользуется успехом в Питтсбурге)! И вот тут, возможно, генетика сыграла свою роль — так или иначе, внучок унаследовал от деда умение зарабатывать деньги. Поучившись всего один год в местном колледже Оттербейн, он решил, что все, пожалуй, образования ему хватит, и с двумя двоюродными братьями и одним приятелем создал свою первую компанию. Питтсбург в те времена был столицей металлургической промышленности. Но для того, чтобы выплавлять сталь, нужен кокс, причем много. Вот Фрик (ему тогда было всего 22 года) и решил заняться производством этого столь необходимого компонента сталелитейного процесса. Вскладчину молодые люди купили печь для переработки угля в кокс — ульевую — и начали работать. Интуиция Фрика не подвела — дела компании пошли в гору, и уже через несколько лет, в 1880 году, Генри выкупил у компаньонов их долю, став полным владельцем фирмы. Теперь компания называлась «H. C. Frick&Company». Она добывала более 80% всего угля в штате, владела множеством коксовых печей, а на ее предприятиях уже трудилось около 1000 рабочих.
В том же году Генри Фрик впервые побывал в Европе. И это стало важнейшим моментом в его жизни. Старые европейские города с их узкими улочками, невероятные готические соборы, устремленные в небо, музеи, в которых хранились шедевры старых мастеров, картины, на которых была запечатлена жизнь давно ушедших времен… Молодой, деловой и практичный, а в чем-то даже циничный американец был потрясен всей этой невероятной красотой. Ни о чем подобном в его семействе не знали и не говорили, а о том, что в мире есть такие странные люди, что умеют рисовать, вспоминали только тогда, когда нужно было придумать наклейку на бутылку нового типа виски.
И Фрик решил: когда-нибудь он обязательно создаст у себя в Америке такой же островок красоты, красоты, которой столько было в старой Европе! Он вернулся в Питтсбург и сразу накупил кучу книг и репродукций.
Между тем дела его компании шли великолепно, принося ему хорошие деньги и достойное положение в обществе. К тому же Фрик удачно женился, и его статус в Пенсильвании вырос еще больше. Его избранница, Аделаида Говард Чайлдс, стройная, голубоглазая, веселая девушка, была дочерью успешного питтсбургского обувного магната. В обуви мистера Чайлдса ходило полгорода. Видимо, Аделаида очень любила своего мужа. Иначе как объяснить, что из очаровательной и вполне светской девушки она вскоре превратилась в любительницу домашнего уюта, избегавшую шумных сборищ и исправно рожавшую мужу детей. Их было у супругов четверо, двое умерли совсем маленькими. Возможно, смерть детей и повлияла как-то на ее характер, но, так или иначе, она посвятила свою жизнь дому, мужу, детям и никогда ни на что не жаловалась.
Но все это было гораздо позже… А пока, в декабре 1881 года, состоялось их венчание. И это было заметное событие в светской хронике Питтсбурга — на торжество были приглашены все видные люди города. После свадьбы молодожены отправились в свадебное путешествие в Нью-Йорк. Там они познакомились с Эндрью Карнеги (с тем самым миллиардером и филантропом, построившим крупнейший и самый известный концертный зал США). Карнеги уже тогда был очень богат, он владел огромной сталеплавильной компанией. Ему был нужен кокс, а потому он заинтересовался компанией Фрика, и уже в 1882 году эта компания стала частью Carnegie Steel Company. Фрик частично потерял самостоятельность, но его административные таланты были столь велики, что вскоре он стал президентом всего концерна.
В его биографии, биографии настоящей акулы бизнеса, этакого героя драйзеровских романов, было много неприглядных эпизодов. Так, к примеру, его обвиняли в гибели городка Джорджтауна, который затопило в конце мая 1889 года — тогда погибли более двух с половиной тысяч человек. Трагедия случилась из- за того, что сильнейшие дожди и быстрое таяние снегов разрушили плотину Саут-Форк, сооруженную для клубного поселка богатейших питтсбуржцев (плотина была нужна, чтобы создать озеро нужной глубины, где богачи могли бы на досуге половить рыбку). Фрик был инициатором и руководителем проекта поселка, а потому именно он стал в глазах общественности главным виновником трагедии. Но деньги, как всегда, помогли в этой щекотливой ситуации, и Фрик с его друзьями вышли «сухими из воды». Потом они организовали фонд помощи пострадавшим и постарались, чтобы эту историю все как можно быстрее забыли.
В 1892 году случилась еще одна беда — забастовка рабочих. 30 июня истекал договор компании Фрика и Карнеги с профсоюзной организацией, и администрация решила при заключении нового контракта уменьшить зарплату рабочих. Однако последним эта идея почему-то не понравилась. Начались беспорядки. Ситуация обострилась, когда Фрик вызвал 300 крепеньких и вооруженных бойцов из агентства Пинкертона. Произошла перестрелка — у рабочих тоже было оружие (ведь каждый уважающий себя американец хранит в своем доме винтовку). Сопротивление бунтовщиков удалось подавить только с помощью полиции — власти штата отправили на помощь Фрику шеститысячный отряд. В результате этих событий погибли более 10 человек, а Фрик превратился в главного врага рабочего класса.
А вскоре отыскался и человек, возжаждавший ему отомстить. Это был 22-летний Александр Беркман, уроженец Вильнюса, приехавший в США вместе со своей любовницей, известной анархисткой Эммой Гольдман. Вдохновленный пылкими речами любимой женщины о страшной судьбе фриковских рабочих и злодее Фрике, Беркман ворвался в ка- бинет промышленника и дважды выстрелил в него из револьвера. К счастью, третьего выстрела не случилось — в кабинете находился помощник Фрика Джон Лейшман, которому удалось скрутить Беркмана. Ранения Фрика были довольно серьезными, но удача никогда его не покидала — он остался жив, а вот Беркман попал в тюрьму; вердикт суда был суров — 22 года заключения. (Кстати, стачки на предприятиях Фрика закончились тем, что около 2500 человек потеряли работу, а заработок оставшихся уменьшился в два раза).
С тех пор отношения Фрика и Карнеги разладились. Хитрый Карнеги всегда старался свалить на своего компаньона все трудности и сделать его ответственным за все промахи и неудачи. В какой-то момент Фрику это надоело, и в 1899 году он ушел из совета директоров компании. Спустя три года Карнеги продал все активы компании Джону Моргану. Фрик ждал, что ему предложат возглавить корпорацию, но такого предложения не поступило (говорили, что об этом позаботился Карнеги), и он решил заняться чем-то другим. Ему тогда исполнилось 52 года, и идей у этого гения предпринимательства было множество.
В 1905 году Генри с семьей переехал в Нью-Йорк. Теперь его занимали банковские дела, и вскоре он стал выдающимся финансистом: вошел в совет директоров National City Bank и нескольких других банков, делал инвестиции в сулившие хорошие прибыли дела (например, в строительство железных дорог). И конечно, в эти годы его стало особенно интересовать искусство. Надо сказать, что та давняя поездка в Европу произвела на него сильное впечатление, но до 1895 года он практически еще ничего не покупал. Однако читал книги по истории искусства, готовился, накапливал знания, оттачивал вкус.
А потом неожиданно он стал приобретать чуть ли не по две картины в месяц! И так продолжалось до 1900 года! Похоже, он не рассматривал покупку картин как выгодное вложение денег — устав от всех этих забастовок, попыток обдурить конкурентов и их козней, он просто мечтал создать вокруг себя некий мир, в котором жили бы только гении прошлых эпох и их творения. Сначала были барбизонцы, потом английские живописцы XVIII века и голландские — XVII-го. Импрессионистов он не любил, но сделал исключение для Моне и Дега, а позже приобрел и «Прерванный урок музыки» Вермеера. Тогда, в самом начале ХХ века, Вермеера почитали лишь немногие историки искусства, богачи-собиратели о нем еще ничего не знали. Но Фрик, с его безупречным вкусом, уже все про Вермеера понял и приобрел еще две работы этого художника. А потом он купил знаменитый тициановский портрет Пьетро Аретино, гениальный автопортрет Рембрандта, «Святого Иеронима» Эль Греко и многие другие шедевры. Он покупал только шедевры!
Правда, иногда случались и неудачи. Так, однажды ему захотелось приобрести «Кристину, герцогиню Миланскую» кисти Гольбейна. Портрет был написан с целью представить герцогиню Генриху VIII в качестве возможной невесты. К счастью для нее, она смогла избежать этой участи — выйти замуж за английского короля, а то, кто знает, как закончилась бы ее жизнь. (Например, с Анной Болейн все получилось довольно грустно.) В общем, картина была хорошо известна в Англии, а принадлежала она герцогу Норфолку. Когда в обществе стало известно, что этот нахальный американец Фрик хочет увезти достояние английского народа, поднялся скандал, и герцогу Норфолку пришлось ему отказать. В результате полотно было продано Национальной галерее за 350 тысяч долларов.
А вот автопортрет Ван Гога Фрику удалось приобрести. С этой картиной связана почти мистическая история. Рассказывают, что портрет принес в 1900 году под Рождество Амбруазу Воллару, известному парижскому галерейщику, некий бродяга. Он поведал маршану, что картину ему дал друг, когда-то работавший официантом в баре, куда частенько захаживал Ван Гог. Они подружились, и однажды художник подарил симпатичному официанту свою картину. Но Воллар знал, что очень похожий портрет висит в гостиной Ротшильда, и прогнал бродягу, на всякий случай оставив у себя картину и дав ему сущие гроши. А на следующий день он узнал, что этот бродяга утопился в Сене, и последним его словом было «Воллар». Чувствуя себя виновным в его гибели, маршан решил все-таки повнимательнее присмотреться к картине. Изучив ее как следует, он понял, что у него в руках — подлинный шедевр! И вот тут начинается некая мистика. Воллар постарался побыстрее продать картину, вызывавшую у него неприятные воспоминания. Первым ее покупателем стал один богатый аргентинец — латифундист. Он купил ее для своей дочери. А потом девушка погибла — ее убили два ее любовника, обнаружившие, что она их обоих обманывает. В момент убийства полотно было у нее — она как раз только принесла его домой. Отцу теперь картина была не нужна, и он вернул ее Воллару.
Вторым покупателем стал известный французский политик и журналист Жорж Клемансо. После того, как полотно заняло свое место в его доме, на Клемансо было совершено покушение. К счастью, неудачное. А на следующий день после выстрела Клемансо пришел проведать Фрик. Хозяин дома, зная о его любви к живописи, с гордостью показал свое новое приобретение. Генри, с подозрением рассматривая массивную раму, заметил, что картина может упасть. И очень скоро она-таки упала, чуть не покалечив Клемансо. Перепуганный политик не выдержал второго опасного момента в жизни и тут же продал картину Фрику. Так шедевр Ван Гога попал в коллекцию американского миллионера, чему он был чрезвычайно рад.
Коллекция Фрика быстро росла, заполняя весь его дом в Питтсбурге. В 1905 году он переехал в Нью-Йорк и взял с собой основную часть собрания. Фрики поселились в ро- скошном особняке Вандербильтов на Пятой авеню, который они взяли в аренду. Они там собирались жить, пока не построится дом на углу Пятой авеню и 7-й улицы. Этот дом Фрик сразу задумал не только как место, где он будет жить с семьей, но и как музей для его уже довольно большой коллекции.
В 1912 году супруги Фрики отправились в Европу. И там случилось несчастье — когда они были в Италии, Аделаида растянула лодыжку. Она не могла ходить, и ей даже пришлось лечь в госпиталь. Между тем они собирались возвращаться на родину, и уже были куплены билеты на роскошное судно, которое называлось «Титаник». Путешествие обещало массу удовольствий, да и компания собиралась неплохая — приятель Фрика Морган тоже купил билеты на «Титаник». Фрикам пришлось сдать билеты буквально за несколько часов перед отплытием. Так досадная случайность спасла им жизнь. А Морган все-таки отправился на «Титанике», но, по официальной версии, вскоре почувствовал себя плохо и сошел на берег еще в Саутхемптоне — вместе с шестнадцатью сундуками, в которых хранились его картины, прикупленные в Европе. (Известно, что Морган был одним из владельцев корабля, который был застрахован на большую сумму. Многие считают гибель «Титаника» не случайной, и для этого есть некоторые основания).
В 1914 году новый дом Фриков был построен, и они наконец-то туда переехали. Переехали туда и их сокровища вместе с великолепной коллекцией живописи. Фрик сам руководил развеской картин — он окружил их изящной мебелью, скульптурами, фарфором, коврами, продумал освещение. А еще собрал великолепную библиотеку — и книги тоже стали прекрасным фоном для полотен.
Всегда и во всем ему помогала его дочь Хелен. Уже тогда она начала создавать каталог всей его коллекции. По-видимому, в конце жизни Генри Фрик, этот миллиардер, хорошо знавший цену деньгам и умевший забыть о морали и нравственности, зарабатывая их, что-то для себя переосмыслил, и какие-то иные ценности обрели для него смысл и значение. Строя свой дом в Нью-Йорке, он решил сделать из него общедоступный музей, а в своем завещании предусмотрел передачу всего дома и коллекции городу Нью-Йорку.
Генри Фрик умер 2 декабря 1919 года. За несколько месяцев до смерти он приобрел последнюю жемчужину своей коллекции — гениальное Вермееровское «Письмо» (Госпожа и служанка»). Наверное, он собирался жить долго, но… случился инфаркт. Фрик не дожил до своего 70-летия чуть больше двух недель. Похоронили его в родном Питтсбурге.
А его дом стал превращаться в музей только в 1931 году, после смерти его вдовы Аделаиды. Огромная роль в этом принадлежит его любимой дочери Хелен. Всю свою жизнь она посвятила делу отца, сохранению и преумножению его коллекции, благо денег у нее было достаточно, отец оставил ей очень хорошее наследство. Она была не замужем, и многие годы считалась самой богатой невестой Америки. Главным для нее всегда было искусство, музей, созданный ее отцом. В память о нем она основала Справочную библиотеку Фрика по искусству, крупнейшее хранилище сведений о произведениях мирового искусства. 16 декабря 1935 года особняк Фрика, превращенный выдающимся архитектором Джоном Расселом Поупом в удобное для публики пространство, наконец-то открыл свои двери для посетителей.
Генри Фрик прожил сложную, неоднозначную жизнь. В ней были и низкие поступки, и дела, за которые ему были благодарны и современники, и потомки. В Питтсбурге он оставил городу парк и два миллиона долларов на его содержание, основал больницу, построил железную дорогу. Но самым главным его подарком соотечественникам стал его музей, всемирно известная Frick’s Collection.
Источник: журнал «Смена» №5 2017г.