День памяти Рихарда Рудзитиса.

В предисловии к книге Р. Рудзитиса “Симфония качеств” Е.Тарасенко пишет:

Дорогие друзья! «Часто мы задумываемся: в чем смысл человеческих отношений? Этот смысл – дарить другому радость. Сколько красоты расцветает в саду Человечества, миссия этой красоты – из грусти и мрачной тьмы поднять человека на гору одухотворенной радости Света. То Солнце, которое у тебя в сердце, дари щедро другим, и запасы энергии Солнца не иссякнут, но станут богаче. Тот, кто желает радости только для себя, пусть задумается, как птицы и цветы умеют радовать и украшать мировой простор».

Так повествует «Симфония качеств» – книга о высшем благозвучии и гармонии свойств человеческого характера. Её автор – выдающийся поэт и философ двадцатого века Рихард Рудзитис. С юных лет он посвятил себя служению Красоте и Добру, и до конца дней оставался верен своим идеалам. Он полагал, что красота высшего мира отражается на земле в человечности – красоте души, и через всю жизнь пронес мечту о формировании нового человека, подобного высшим существам – Ангелам, о бессмертии и достижении вершин эволюции, о построении здесь, на земле, прекрасного царства Истины.

Среди произведений Рудзитиса «Симфония качеств» занимает особое место, поскольку она была написана в труднейших условиях – за полярным крутом, в лагере, куда он был брошен во времена послевоенных репрессий. Гора испытаний – Инта, а затем Абезь на долгие шесть лет стали для поэта скорбным пристанищем…  

В нечеловеческих условиях Рихард Яковлевич не теряет присутствия духа. Он думает о суровом испытании своих качеств, которому подвергается здесь. Он много писал когда-то об огненности характера, и вот пришла пора самому проверить его на деле. Тяжкие условия лагеря сковывают его крылья, но поддерживает огонь мысли и молитвенный трепет сердца. Рудзитис размышляет о надежде человечества – молодежи, которой суждено построить светлое будущее. Его мысли летят и домой, в Ригу, где его возвращения ждут три любимых дочери, к которым он обращается в этой книге. И в своих письмах он призывает их идти по пути Учения духа, больше любить, быть внимательными друг к другу и окружающим, чтобы в мире не погасла Любовь, радоваться в красоте и в духе, и дарить Радость другим…

Рихард Рудзитис завещал нам: «… Чем возвышеннее цель, к которой мы приближаемся, тем ярче становятся и наши силы. Напряжение пропорционально величию нашей цели, а сила – накалу духа. Разве может быть более истинная радость, чем сознание, что в общем труде миллионов сердец есть и твой, хотя и небольшой труд, необходимый для созидания светлого общественного дома, в котором и ты будешь обитать и ежедневно открывать окно к солнцу? Действительно, радостно строить такое государство, где бы каждый мог дышать полной грудью, свободно и ликующе».

Рудзитис утверждал, что путь к прекрасному Миру Огня – высшей цели человечества – и вечной жизни лежит через красоту и достижение морального совершенства, и мы уверены, что его произведения помогут каждому человеку найти радость и любовь, осуществить мечту о Прекрасном. И тогда его утонченные, преображенные качества зазвучат прекрасной мелодией, звуки которой, улетая в безбрежные пространства, сольются с величественной симфонией сфер, и сам человек станет воплощенной Музыкой Космоса!

Из книги “Симфония качеств” 

*

Мало все же сказать – возлюби своего брата. Человеческому существу нужны не слова, но самый активный, самый конкретный дар любви. Любить – это значит делать добро. Любить – значит делать более богатым, более сильным сам источник жизни в другом. Любить – значит заронить в сознание другого луч света. Если не можешь выразить свою любовь, то лучше храни молчание и прислушивайся к себе. Может быть, в твоем сердце заструится тепло, которое даст твоему брату некую оживляющую энергию.

Если человек огорчен, ты не скажешь ему – я тебя люблю, даже в мыслях, нет. Это может показаться ему скорее оскорблением. Но ты постараешься хоть немного снять с него тяжесть, разделишь, утолишь его горе, обрадуешь. Поможешь ему, как можно действеннее, быстрее. Неужели твоему сердцу может не хватить даров и ласки? Неужели твоя рука без пригоршни Благодати?

И если он голоден – поделись хоть немного с ним. Расти всегда в чувстве человеческой отзывчивости.

Великий йог Вивекананда, видя страдания и голод индийского народа, кровью сердца начертал активную заповедь гуманизма: «Пока в моей стране будет хоть один голодный, моя религия будет в том, чтобы его накормить!»

Накормить всех – первая задача государства, руководимого чувствами братства. Ведь государство – семья. Не должно быть голодных в тесно сплоченной, дружной семье. Не должно быть в семье и безработных, ведь заботливый отец указывает детям работу по их основным дарованиям и кругу интересов. Камертон способностей и действий должен быть в руках доброжелательного хозяина.

«Помоги, Господи, мне другим давать, но не у других смиренно просить» – таков был лейтмотив добродетелей латышей. «Лучше пусть мне будут должны, чем я перед кем-то останусь в долгу», – слышу голос своего друга. «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви», – это был практический, активнейший огонь любви, который столь самоотверженно, щедро дарил апостол Павел. И разве можно дать через меру, если данное тобой действительно кому-то существенно помогает?

«Как же я могу спокойно сидеть, когда знаю, что могу помочь?» – слышу вдалеке возглас какой-то девочки. Ребенок, неизменно отзывчивый, полный сострадания, – гражданин Небесного Царства, в его душе пылает огонь, который превратности жизни могут позже угасить.

Действительно, бесчисленные несчастные стучатся в двери совести людей. Помоги, помоги! И разве трудно помочь, если в другом ощущаешь себя? Помоги не только личной лептой, даром своего сердца, но изо всех сил помоги поднять и общественное сознание, и общественное благозвучие.

«Я ведь никому ничего плохого не сделал за всю свою жизнь, – сетует кто-то рядом со мной, – почему я здесь должен так страдать?!» Но сделал ли ты хорошее, и многим ли? Не проходил ли ты, довольно часто, в безразличии мимо зовов и стонов спутников? Человек подвергается суду судьбы не только за то, что ошибался, делал другим зло, но, кто знает, может быть и за то, что мог, но не старался, даже не хотел проявить добро.

Много я размышлял о том, как же полюбить чужого? Того, кого нечаянно встретил на перекрестке жизни, на работе, в борьбе. И особенно – своего противника, может быть, тайного врага. Легко ведь любить близкого, особенно – родственного по сердцу и духу. Но некоторые иногда даже отталкивают тебя, со всеми твоими дарами сердца. Уже знаете, какими чертами тьмы часто искажаются человеческие лица. Раздражительные, неуживчивые, недоброжелательные, завистливые, лживые, даже злонамеренные, некоторые к тому же настолько самомнительные. Иногда даже с таким наслаждением желающие задеть другого, уколоть его сердце. Неужели действительно есть две морали: там, за горизонтами, в свободных сердцах, встречаются совсем другие, более солнечные отношения? Там еще светит вежливость, приветливость, все лучи тональности сердца. Да, здесь люди часто кажутся столь грубыми и неприветливыми, даже лучшие закрылись, как улитки, в своей раковине и ко всему остальному относятся равнодушно и жестоко. Главное, у них отнято спасение – труд, интерес, цель жизни.

И все же и здесь, в любых условиях, даже в жуткой наготе бездны, поверх всего пламенеет Зов преодолеть себя. Каждому отплатите светом. Делайте добро тем, кто вас ненавидит. Сумейте благословить даже тех, кто вас очерняет и над вами глумится. Молитесь за тех, кто вас обижает. Будьте вежливы и к неблагодарным, и к вредящим. Будьте милосердны!

«Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья… Побеждай зло добром!»

«Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь долготерпит, милосердствует. Любовь никогда не перестает».

Так пусть ваше оружие будет совсем другим, нежели у многих. Источники сердца неистощимы, постоянно щедро черпайте влагу сострадания. Сострадание, человечность, понимание сердца есть основа всех отношений, мерило всего. По этому подходу сердца уже можно различать границу Света и тьмы. Христос свое великое сострадание к человечеству запечатлел на кресте. Возвышенное сознание Востока исполнено мечты о Майтрейе, Мессии будущего, само имя которого означает – сострадание.

Но не только Мировые Учителя, религиозные реформаторы, герои духовной Культуры, поэты и воспитатели призывали к человечности. И выдающиеся, этически сильные полководцы приказывали своим воинам среди стихийных страстей боя сдерживать себя уздой гуманизма. Суворов нередко говорил своим солдатам:

«Милосердие покрывает строгость. При строгости надобна милость, а иначе строгость – тиранство».

«Победителю прилично великодушие».

«С пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства».

«Вся земля не стоит даже одной капли бесполезно пролитой крови».

Перечень элементов своей наступательной тактики Суворов заканчивает словами: «Гуманность, умиротворение, забвение…»

Милосердие каждый может развивать сознательно. Если сердце временами молчит, пытайся пробудить хотя бы мысль, что другое сердце страдает так же, как твое.

Разумеется, вполне естественно, что человеколюбие не может выражаться ко всем одинаково. Есть даже такой закон – тайной симпатии и антипатии. И все же любые отношения, к кому бы то ни было, можно покрыть гирляндой роз человечности, внешнее отражение которой есть справедливость, равенство, тактичность, понимание. Даже тому, кто в тебе вызывает чувство противодействия, пусть сердце твое дарит мысль доброжелательства. Человечность – это ведь и есть существенный корень того самого реального чувства, которое мы называем любовью к ближнему; она – живая вода человеческого существования, которая исцеляет.

*

Весь моральный кодекс столь прост. Не делай другому того, что тебе самому не нравится. Это говорил и Конфуций, и другие великие духи. Прежде всего, старайся никогда, ни в малейшей мере не причинять боль другому (даже нечаянно, несознательно!). Это ведь совсем не трудно, если подходим к душе другого осторожно, чутко, бережно. Иногда можно задеть чужую рану просто по невнимательности, небрежности. Никогда, нигде не высмеивай другого, даже за его слабости. Самое ужасное – глумление, оно истинно от тьмы. Если добросердечная ласка исцеляет, то издевательства могут убить. Кто же, одурманенный самолюбием, смеет разбивать ритм чужого сердца, врываться в его святилище? В каждом культурном сердце запечатлен закон, который велит уважать и беречь сокровенные чувства человека.

Как же все-таки вульгарному человеческому сознанию нравится замечать в первую очередь недостатки другого, копаться в грязи, клеветать, но не видеть, замалчивать искорки хорошего.

Напротив – надо уметь быть терпимым к другому, снисходительным, насколько возможно, к спутнику своей жизни, к его душе, даже если ему присущи неприятные для нас свойства. Не осуждай, не клевещи, но подумай, как помочь его душе и, может быть, ее вылечить. Допустим единственно анализ свойств души другого, осмотр крепости доспехов, чтобы обсудить, где его слабые места, и дать ему целительный бальзам.

Береги, укрепляй невидимыми сердечными касаниями благое в нем! «Надо в два раза умножать благое в другом и в десять раз уменьшать плохое. Пусть твой глаз будет добрым» ,- так учит восточная мудрость.

Никогда не подходите к человеку, думая, что в нем больше дурного, чем хорошего: думайте, что в нем доброго больше, так это и будет. Люди дают то, что их просят! (М. Горький)

Дружелюбие, доверие, уважение иногда действительно становятся волшебной силой, повелевающей раскрыться самым угнетенным сердцам. Ощущая веру в них, тепло твоего доброжелательства, они невольно откроются. Вспомним Маслову в «Воскресении» Толстого, в заключительной части, – чтобы не обмануть веру в нее любимого человека, она старалась всеми силами пробуждать в себе благороднейшие свойства, какие только могла вообразить… Какой он видел её, такой она и старалась быть.

Каким бы ни был лик человека под грубой оболочкой, однако, глубоко сокрытая, трепещет в нём струна эоловой арфы. Умей прикоснуться к ней так, чтобы она завибрировала ясностью, хоть на миг – героической тональностью.

Возьми на себя ответственность и за душу другого. Пытайся вжиться в нее, познай её, ушами своего сердца услышь в ней наиболее потаенные мысли и переживания. Похвальна уже способность терпеливо и доброжелательно, не перебивая, до конца выслушать другого, почувствовать тревогу его сердца, отвечать именно на его вопросы, а не на свои мысли, как часто случается в беседах. И позволяя истечь из его сердца не только тоске по благому, но и желчи огорчения, ты, быть может, освободишь его от внутреннего яда. И, ощутив в тебе дружескую поддержку, он незаметно подчинится влиянию света твоего сердца, и сам, быть может, откроет в себе доброжелательство к тому, что недавно осуждал.

Так учись будить и возвышать в другом его Бога. Учись играть на божественных струнах его сердца. Будь терпим к каждой форме добра. Сумей в руде найти золотые жилы. Только сумей!

*

Среди стрел противодействий жизни, в ожесточенных сражениях и среди осиных мелких нападок, старайся выказывать незлобивость. Люди великого духа, со всем вулканическим кипением их огня, были апостолами сердца. Они сносили и самых грубых людей, со всеми их зачастую чрезмерными слабостями. Они могли претерпеть кощунства, оскорбления, клевету. Они испивали чашу яда ради гармонизации терзаемых страстями душ. Они побеждали сердцем, зажигали силой добра смиренного сердца.

Мы знаем Христа, как классический пример смирения духа. Но и другие великие духовные личности кристаллизовывали в себе это свойство, абсолютно противоположное честолюбию и надменности. Лики Будды, Пифагора, Сократа, Платона, Франциска Ассизского, Сергия Радонежского, даже императора Акбара мы не можем вообразить не только без одухотворения сверхчеловеческим мужеством и энергией, но и без внутреннего равновесия и спокойствия, без смиренной нежности.

О цезаре Антонине, своем отце, философ-стоик, властитель Римской империи, Марк Аврелий пишет:

«Подражай его настойчивости в деятельности, согласной с разумом, никогда не изменявшей ему уравновешенности и благочестию, ясности его чела, вежливости в обращении, презрению к суетной славе и рвению в познании вещей. Он никогда не проходил мимо чего-нибудь, не рассмотрев его внимательно и не отдав себе в нем ясного отчета. Как терпеливо переносил он несправедливые упреки, не отвечая на них тем же! Как ни в чем не обнаруживал он опрометчивости и как невосприимчив он был к клевете! Как тщательно исследовал он характеры и поступки!»

Марк Аврелий замечает и о себе: «Поутру следует сказать себе: “Сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми. Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла. Я же, познавший прекрасную природу добра и постыдную – зла, понимаю и природу тех, кто заблуждается. Они мне родственны не по крови и происхождению, а по божественному соизволению и разуму. Я защищен знанием от их зла. Они не могут вовлечь меня во что-либо постыдное. Но нельзя и гневаться и ненавидеть тех, кто мне родственен. Мы созданы для совместной деятельности, как ноги и руки, веки, верхняя и нижняя челюсти. Поэтому противодействовать друг другу – противно природе; а досадовать и чуждаться таких людей и значит им противодействовать”».

О кротости и благородстве сердца великого строителя афинского государства – Перикла – рассказывают такой случай. Однажды на народном собрании на него напал с бранными словами какой-то афинянин. Перикл оставался спокойным и, занятый делами, ему не отвечал. Но негодник не отступал от него и после собрания, когда он возвращался домой. Перикл, напротив, вел себя так, будто бы его совсем не было. Но, дойдя до своего дома в вечерних сумерках, Перикл велел слуге зажечь факелы и проводить удивленного скандалиста к месту его жительства.

Отблеск этой мудрости я сегодня услышал здесь, в лагере, из уст простого человека: «Я стараюсь не сердиться, если на меня кто-то сердится. Если кто-то наговаривает на меня, я думаю: человек рос в условиях, где он не знал света и вежливости, и теперь он снова попал в атмосферу, где уже не может стать лучше, – так я успокаиваю себя и свои нервы. Конечно, бывают случаи, когда я вынужден сказать ему: ты клеветник!»

Однако примеры самообладания высших личностей вовсе не означают, что они мирились со злом. Известный призыв Христа – подставить обидчику другую щеку, часто ошибочно, даже трагически неверно понимался. Он сам противился и призывал мужественно противиться злу всеми силами духа. Он даже сам взялся за бич, чтобы выгнать торгующих из дома своего Отца, он безжалостно бичевал «порождение ехидны» – фарисеев. Но он призывал не обращать внимания на личные оскорбления, подняться выше их. Не обижаться, ибо это – самолюбие, которое унижает человеческое достоинство даже больше, чем сами нападки. Но честь коллектива и сообщества надо защищать своей грудью; если отчизна в опасности, то её защищают с оружием в руках. Бывают случаи, когда твоя обязанность – бороться и за себя, чтобы оправдаться и смыть с себя клевету, особенно если ты – представитель коллектива, и, задевая твою честь и достоинство, могут запятнать доброе имя всего сообщества.

Действительно, надо знать не только вежливость, надо знать, где уместно сказать твердое и суровое (однако не резкое) слово. Надо знать, когда остановить или поразить растущую опухоль, чтобы не стала злокачественной.

Однако существеннейшим оружием сильных духовных личностей является власть духа. Герои духа побеждают излучениями Благодати, встречным излучением мужества всего своего существа. Вспоминается картина бельгийского художника, теософа Дивернуа: множество слуг тьмы с оружием в руках, с искаженными ненавистью и ужасом лицами, идут в бой против воинства Света. Впереди строгих, сияющих светлых рядов едет на коне белый Король, окруженный сияющим ореолом, он поднятой рукой останавливает противников, и, – тьма отступает.

Истинно, Великие и есть наигуманнейшие воины. Их внешнее спокойствие – ножны огненного меча их сознания, пылающего действенным огнем ради спасения Человечества.

В библиотеке сайта можно найти работы Рихарда  Рудзитиса  в полном формате.