Во всё, что приготовила судьба этому человеку, просто невозможно поверить. Очень похоже на «байки» сельских говорунов с известной завалинки, не имеющих отношения к многотрудным реалиям деревенского бытия. Но именно так всё и было в жизни русского художника из далекой глубинки Григория Николаевича Журавлева.
ШОК ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ И ОДНОСЕЛЬЧАН…
Он (по-домашнему — Гришаня) явился в этот мир безруким и безногим… Несчастная мать, взглянув на свое «дитятко», истошно заголосила на всю округу и мигом решила — покончить… И с собой, и — с… этим уродливым калекой-сыном! Еще бы… Вынашивай девять месяцев, лелей нежнейшую сакральную радость под самым сердцем, и — вдруг… такое! Горе обрушилось на семью Трайкиных, и это была жестокая реальность. Один из родственников вспоминал: «Очень убивалась вся семья, когда на свет появился этот уродец. Особенно мать. Она голосила на всю деревню и рвала на себе волосы»… Мать, как никто другой, понимала — в их крестьянской «жизни на земле» нужно постоянно трудиться, а без рук и ног, этих «человеческих орудий труда» — погибель! И еще понимала страшное, жуткое — родила «лишний рот»… А это — приговор!
Но кто в этом прозаическом, суетливом мире может прозреть «шокирующий замысел» удивительной судьбы? Никто!!! Так что оставалось одно — растерянно взирать на свершенное «небесами»…
Тягостную ситуацию разрешил дед новорожденного, Петр Васильевич Трайкин, человек основательных правил жизни. Много поживший и много повидавший… Как и полагается главе семейства, усадил всех за большой стол в главной горнице избы, сам присел под образами и спокойно, твердо заявил, что самолично берется за воспитание народившегося, и здесь же немедля дал внуку имя — Григорий! Напряжение, несуразный хаос мыслей и эмоций, где перемешались испуг и крайнее изумление, быстро иссякли. Ведь по деревне уже разнеслось, что за «великие грехи» выродился у Трайкиных такой уродец… Бурлящие чувства быстро улеглись в каждодневные заботы обыденного уклада крестьянской семьи, а дед принялся исполнять взятые на себя обязательства. Зимой на саночках возил быстро подрастающего внука в школу — летом на повозке. Но век деда, увы, подходил к концу, остались у старого несколько последних лет. После смерти Петра Васильевича обучение мальчика разом прервалось. Самому Григорию показалось — навсегда…
Но!.. Тут уже вмешалась сама «Госпожа судьба», и земский учитель Троицкий, успевший заметить редкий дар мальчика, стал приходить домой к способному ученику, чтобы продолжить его обучение. Конечно, бесплатно…Не раз внимательный наставник, таясь в теньке пышно-зеленого клена за покосившимся заборчиком, наблюдал за малышом, который барахтался прямо в пыли средь большого хозяйственного двора… Необычайную восприимчивость окружающего мира близкие малыша Гришани заметили давно. Его очень чуткое и пронзительно- внимательное восприятие мира и упрямое неугомонное любопытство касалось всего. Он буквально «засыпал вопросами» учителя, который все чаще смущался остроте и многозначности вопросов, которые воздвигал перед ним нестерпимо жаждущий знаний его необыкновенный ученик. Учитель был человек богобоязненный, поэтому относился к своей судьбоносной обязанности с рвением человека честного и благородного. Для него Гришаня стал не просто очередным учеником — бесплатником, он относился к его обучению, как к делу божественному. Когда другие ребята играли во дворе, Гришаня сидел под деревом и длинной палочкой, которую держал в зубах, выводил на пыли узнаваемые контуры кур, собаки и маленьких котят, барахтавшихся в молоденькой весенней травке… Кто подсказал мальчику заниматься рисованием, никто сказать не мог. Скорее он сам «открыл» эти возможности и теперь увлеченно занимался этим.
Малыш быстро подрос и оказался на поверку редкостно обаятельным, добродушным и … веселым мальчуганом! Именно озорной и добрый его нрав и привлекал к нему всю соседскую ребятню. Его любили все и очень охотно помогали ему, охотно с ним играли. То, как и что он говорил, порой вводило в ступор даже взрослых. Гришаня был не похож на обыкновенного ребенка, и этим страшил даже умудренных жизнью стариков.
В детском возрасте он особенно не ощущал свою ущербность. Но, к сожалению, это настигло его с годами… Когда он серьезно увлекся рисованием, то в полной мере осознал свою физическую неполноценность, отсутствие рук и ног и теперь понимал, что очень многого просто не имеет возможности сделать… Но это придет позже, а пока под его «палочкой — карандашом» появлялись узнаваемые пейзажи их улицы с очень похожими домами и сараями… К этому фанатичному увлечению рисованием прибавилась и другая страсть — страсть к чтению. Григорий много читал, благо у них дома была довольно большая библиотека. Это в основном были книги покойного деда, которые теперь достались внуку, так как никто из многочисленной родни больше не интересовался книгами. А ему книги очень помогли в продвижении по его профессиональной стезе иконописца. По книгам он изучил законы перспективы и пластическую анатомию, которую необходимо знать каждому художнику. Другие дети в семье никакого интереса к ним не проявляли, Григорий же мог целыми днями читать и читать… Он никак не мог утолить жажду чего-то совершенно нового и прекрасного, чувствовал, что ему необходимо дело, которое он мог бы обозначить для себя главным в жизни. И желание это вскоре явственно обозначилось.
Григорий жил в среде верующих людей и в каждой соседской избе видел иконы, образы святых. Как произошло, что из всего многообразия окружавшей его жизни он душой и сердцем навсегда пристрастился к этим ликам, — тайна, которую не разгадать… Но произошло! Он захотел САМ писать Святые образа! Его смущенным родственникам оставалось только изумляться да многозначительно отмалчиваться в ответ на крикливые заявления мальчика. Ведь у него не было ног! Но самое убийственное — рук!! «Какие могут быть живописания? Какие образа, мальчонка?» — прямо вопил в душе каждый доброжелательный и сострадательный родственник. — У тебя же нет рук, малец! Бедолажный ты, видать, даже недопонял еще по младости лет, что с тобой стряслось…» Но Григорий будто не слышал и не понимал таких неопровержимых
доводов, он опять громко заявлял о своих планах, будто все это уже давно и бесповоротно решено. А чаще и не говорил, только убедительно вещал: «Я стану, я буду иконником!!!» Перечить калеке в его запальчивых устремлениях и детских фантазиях не решались — из-за чувства сострадания.
И здесь, самое время помянуть добрым словом барина мальчишки. Отставной генерал князь Тучков и в самом деле неожиданно для всех сделал невероятное, так и оставшееся загадочным: вдруг самолично поехал в Самару, встретился с губернатором и начальником мужской гимназии и договорился с ними о своем подопечном крестьянине Григории Николаевиче Журавлеве. Оплатил из своих средств юноше учебу в лучшем из учебных заведений города, Самарской губернии. А еще снял для Григория, его брата и сестры жилье в Самаре…
УРОКИ НАСТОЯЩЕГО МАСТЕРА
В самый ближайший день Григорий с братом Афанасием поехали к художнику- иконописцу Травкину. Григорий очень хотел поступить к нему на работу в подмастерья. Ему казалось, что лучше всего можно научиться, работая рядом с мастером…
Травкин был поражен визитом мальчишки, его упорством и неуемной жаждой научиться писать образа! Он немедля предложил Григорию поселиться прямо в его квартире, где сразу приступил к урокам живописи маслом под натиском нетерпимого ученика. Григорий мог только смотреть, даже пробную работу не мог сделать при учителе. Все, что мог — это смотреть и запоминать. А его ангельски добрый учитель и наставник оказался на удивление очень терпеливым, неторопливым и последовательным в передаче юному ученику всех азов многотрудной технологии создания настоящей иконы. Эти судьбоносные драгоценные занятия с мастером продлились всего несколько дней. Юноша подробно записал все рекомендации и правила, которые открыл ему мастер. Они еще день провели вместе, чтобы все повторить и прояснить нюансы и тонкости предстоящей творческой самостоятельной деятельности начинающего художника, и распрощались.
Григорий с братом и сестрой каждый день после занятий в гимназии приходили в Кафедральный собор Самары на богослужения. Но было еще одно место, которое юноша боготворил, — иконописная мастерская Алексея Ивановича Сексяева. Этот большой профессионал и большой христианской души человек тоже принял самое деятельное участие в необычной судьбе Григория Журавлева. А Григорию уже хотелось самому начать писать настоящую икону. Он был твердо уверен, что все рассказанное и показанное ему иконником он понял, усвоил и готов сию минуту тут же приступить к работе самостоятельно! Даже то, что писать приходилось не рукой, а кистью в зубах, ничуть не остужало творческий пыл и азарт начинающего живописца. Он только повторял как молитву слова, вычитанные как-то у одного восточного мудреца: «Если ты думаешь, что можешь — значит, ты можешь!» И, слегка усмехаясь, шептал при этом: «А я, я не просто думаю так — я железно уверен. Я смогу! Я буду писать иконы!!!» Факты биографий ярких личностей, каким был и Григорий Журавлев, всегда обрастают домыслами, догадками, будоражат сознание и вызывают беспокойные кривотолки. Похоже, именно так появилась история с цыганским табором, который на поверку оказался просто бродячим цирком. И наплелось множество росказней о том, что Григорий Журавлев якобы оказался в этом актерском вертепе и прожил там едва ли не полгода. Его удерживали там, чтобы заработать на нем: циркачи показывали его в своих представлениях как диковинку. Было или не было — это неважно. Может, и было… ну и что из того? Ведь на судьбу будущего знаменитого иконописца эпизод этот никак не повлиял: цирк поехал в одну сторону — Григорий в другую, к своей скорой известности и громкой славе!
Вернувшись в свою родную деревеньку Утевку, Григорий с нестерпимой жадностью набросился на работу. Казалось, он больше от жизни уже ничего не хочет кроме одного — писать и писать! И вот вскоре в каждой избе Утевки висели писаные Григорием иконы, без них не проходил ни один праздник, ни одна деревенская свадьба. Кстати, Григорий очень любил бывать на этих красочных и веселых гульбищах. Там он жадно наблюдал саму жизнь в ее непредсказуемом течении, в невероятии сочетаний красок, непосредственных житейских композициях, в обилии и потрясающем разнообразии фигур, лиц, одеяний! Да и в каждой избе Утевки уже висели писанные им иконы.
ПЕРВЫЕ ШАГИ…СРАЗУ — В ВЕЧНОСТЬ!
Так в непрерывных трудах и творческих заботах пришел 1885 год. В родной деревне было принято решение о постройке нового каменного храма — «Живоначальной Троицы». Главное руководство было доверено и поручено Григорию Николаевичу Журавлеву, талантливому, уже хорошо известному в губернии художнику. И не спроста… Дело в том, что он обладал и другим необычайным даром — архитектурным талантом. Журавлев выполнил макет храма, сам проделал огромную работу по разработке и изготовлению чертежей для исполнителей, а также принял физически посильное участие в росписях стен. Давалась эта крайне трудоемкая и сложная работа Григорию Николаевичу очень и очень непросто — порой просто невыносимо!
Остались сведения, что сам Микеланджело очень неблаговолил к этой навязанной Папой Римским работе в Сикстинской капелле. Даже посмел отказываться, аргументируя тем, что он больше скульптор, а не живописец, но тот не внял отговоркам и просьбам художника и поручил ему роспись потолка Сикстинской капеллы. Пришлось писать на этом ненавистном потолке. Специалисты вначале думали, что Микеланджело работал, лежа на спине, но позднее многое прояснилось о методах и приемах великого творца. Он, оказывается, разработал специальные леса и писал, стоя на подмостках и то запрокидывая голову вверх, то опуская вниз. Конечно, физически это было мучительно и требовало постоянного напряжения… В итоге, после четырех лет невыносимо трудной работы позвонки шеи окончательно искривились, и он стал выглядеть уродливым. Таковы были издержки его титанического труда. Это известный факт из истории искусства. Но!.. Сравнивать его с утевским иконописцем и его росписью в утевском храме просто невозможно, и вот почему. Великому итальянцу во время той работы было 33 года, это был крепкий, здоровый, нормальный мужчина. А Григорий расписывал купольные стены кистью, которую держал в зубах! Да и вообще, он являл собой лишь горсть беспокойной плоти — без рук, без ног…
ПОКРОВИТЕЛЬСТВО ГУБЕРНАТОРА СВЕРБЕЕВА
В 1884 году состоялось знакомство Григория с губернатором Самарской губернии Свербеевым. И этот интеллигентный, ответственный человек тоже много сделал для поддержки юного таланта. Воспользовавшись добрым знакомством, Григорий попросил содействия Свербеева: через его руки — подданного царя — передать свою работу в дар цесаревичу Николаю. Много сил и трудов вложил он в икону Святого Николая Чудотворца, которую писал специально для цесаревича. К тому времени это была лучшая из его работ… К написанной иконе Григорий приложил письмо: «Ваше Императорское Высочество! Покорнейше прошу Вас, допустить препровождаемую сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, Который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю свое мастерство по велению Божию».
«УТЕВСКАЯ МАДОННА»
Никому так пока и не удалось сосчитать — сколько же всего было написано икон безруким художником? Но все соотечественники, жившие в одно время с Григорием Журавлевым, знали, что у него была среди всех одна, которая изумляла, шокировала и абсолютно всех заставляла молчать… — Се творение божьего человека! — шептали друг другу его односельчане. Икона не каноническая, выполнена без прорисей — это вольное творение, а быть может — «лебединая песнь» души художника!
На иконе изображена реальная землячка Григория. Даже сквозь хаотичные порывы переменчивых времен удалось сохранить ее настоящее имя и фамилию — Екатерина Грачева. Остались свидетельства селян, что Григорий Николаевич испытывал к ней огромную, но, к сожалению, безответную любовь. Но ему удалось увековечить обожаемую девушку в образе Богоматери с ее маленьким сынишкой. Говорили, Григорий писал эту работу более восьми лет. Писал тайно… Прячась от посторонних глаз. Это было сакральное чадо его духа! Исповедь сердца! И в проникновенной живописной стихии отразились самые высокие помыслы и неописуемое выстраданное чувство влюбленности художника. Все это Григорий выплеснул красками в свое творение. Когда счел работу завершенной — подарил ее возлюбленной Екатерине. Вот тогда изумленные сельчане и назвали эту необычайную икону «Утевской Мадонной» Но дальнейшая судьба иконы оказалась печальной. После революции она уцелела и хранилась у одной жительницы деревни. А вот когда женщина скончалась, родственники, племянницы и иные, отвезли икону в Самару, где и изловчились очень выгодно продать… На этом и весь сказ — пропала и, похоже, навсегда эта изумительная сердечная исповедь замечательного художника и необычайного человека Григория Николаевича Журавлева. Развеялась на вселенских ветрах вечности «Утевская Мадонна»…
РУССКИЙ ОБРАЗ ИЗ ДАЛЕКОЙ СЕРБИИ
Это факт теперь общеизвестный. И неведомо никому, как бы сложилась судьба работ, оставшихся после иконописца. Очень даже по- русски могло все оказаться в полном забытьи, а если и знали о них, то только те его соотечественники, которые жили с ним в Самарской губернии. Но и это не устраивало строгую и справедливую «Госпожу судьбу», и она — вмешалась… А произошло совсем уж невероятное… Уже в двадцатом веке, в 1963 году сербский искусствовед Здравко Кайманович неожиданно обнаружил, где содержались упоминания о безруком и безногом авторе. Произошло это в селении Пурачиц. Икона была написана масляными красками на доске. Так мир узнал о русском провинциальном художнике — самоучке. На иконе были написаны словенские просветители Кирилл и Мефодий, держащие в руках свитки.
ПОСЛЕ УХОДА ХУДОЖНИКА
Григорий Николаевич Журавлев ушел из жизни 15 февраля 1916 года в 58 лет. Он еще был относительно здоровым и деятельным, но по Поволжью пронеслась очередная смертоносная болезнь (коих в те годы случалось — не счесть) — скоротечная чахотка. И она не пощадила нашего гения. Всего год не дожил он до Октябрьской революции. Могила его была утеряна, но ее чудом удалось восстановить. Нашлась одна из утевских жительниц, которая абсолютно точно указала место захоронения известного земляка. Тогда ликовала вся деревня…
P.S. В апреле месяце 2021 года в московском музее Андрея Рублева работала выставка икон Григория Журавлева….
Источник: журнал “Смена” №8 2021г.
